Егор тем временем продолжает:

— Но только после того, как мы развелись. Несмотря ни на что, в браке я ни разу тебе не изменял…ты, как оказывается, тоже…

— Как оказывается? — шиплю змеей, — как оказывается?!

Какое-то чутье у него все-таки имеется, потому что он уворачивается от летящих в него прихваток.

— Лена!

— Дурак! — комкаю и швыряю в него полотенце, — овцебык тупой!

Следом за полотенцем отправляется попавший под руку мандарин, потом ложка, стопка, тарелка. Тарелки! Бывший муж только успевает уклоняться и закрывать голову от осколков, летящих во все стороны.

В него летит все, до чего я дотягиваюсь. В какой-то момент пальцы сжимаются на горлышке бутылке с ромом.

«Тысяча чертей!» – вопит от ужаса мой внутренний пират.

Ладно, ром поставлю обратно. А вот половник, в подставке – то, что надо. Перехватываю его обеими руками, как клюшку для гольфа, чтобы удар был сильнее и шагаю к Егору. Под ногами хрустит, в голове звенит.

Точно убью! Забью этого кабана поварешкой и дело с концом! Все нервы измотал!

Однако, учитывая тот факт, что он выше и здоровее меня, забить его не получается. Малов обхватывает меня поперек талии и выносит из кухни, не обращая внимания на то, что я ору, как ненормальная и брыкаюсь.

— Бестолочь! Порежешься ведь! Там кругом осколки!

Надо же, какие мы заботливые. Просто куда деваться.

Он ставит меня на пол в гостиной и предвидя удар по лбу, тут же отклоняется назад, потом выдергивает у меня из рук оружие.

— Все! Стоп!

— Я прибью тебя Малов! Прибью! — хватаю его за грудки и начинаю трясти, — какого черта ты тогда ничего нормально не сказал?! Нахрена ты молчал! Почему поверил кому-то другому, а не мне?! Ты же испортил все! Сломал…

Вопли переходят во всхлипы. Просто разрывает от боли и обиды.

— Проваливай отсюда, — пытаюсь его оттолкнуть, но Егор притягивает ближе, прижимает к себе, блокируя любое сопротивление. Зарывается ладонью в мои волосы и надрывно шепчет:

— Лен, прости меня.

***

Я со всей дури кусаю его за плечо, пытаясь оттяпать кусок побольше.

— Твою ж…

Он отодвигает меня, но я умудряюсь еще раз укусить его за руку.

— Да что б тебя! Ленка!

— Хренка! — отвечают в рифму, — отпусти меня!

— Ни за что, — Малов силком разворачивает спиной и снова притягивает к себе, удерживая так, чтобы не могла больше укусить.

Ничего, у меня еще ноги есть. Пинаю его, отчаянно жалея, что нет каблуков. Так бы и воткнула стальную шпильку в его бестолковую ляшку!

Осознав, что, сдаваться я не собираюсь, Егор закидывает меня на диван, а сам сверху, не позволяя сдвинуться. Руки блокирует за головой, мои бедра сдавливает своими:

— Успокойся!

Я брыкаюсь, дергаюсь, пытаюсь засадить ему коленкой под зад, но сил не хватает.

Я уже запыхалась от этой бесперспективной войны, а бывший муж, кажется, был полон решимости взять меня измором.

— Отпусти! — воздух с сипом вырывается у меня из легких. Внутри пожар.

— Больше никогда, — звучит, как угроза.

Борьба постепенно сходит на нет. У меня больше нет сил, а Малов по-прежнему блокирует все мои взбрыки. Конь упертый!

Ладно, сдаюсь.

— Слезь, — устало киваю, и он нехотя подчиняется. Правда тут же сгребает меня в охапку, цепляется так, будто и правда боится, что исчезну.

Вот так и сидим. Он привалившись к спинке, я у него на руках. Из звуков только наше тяжелое дыхание, да грохот сердца в висках. Впрочем, у Егора дубасит не слабее, я чувствую надрывный гул под его ребрами.

— Все? Успокоилась? — хрипло спрашивает он, выдыхая мне в макушку.

Я давно уже не дергаюсь, обессиленно обмякнув в его руках, но противоречу из принципа:

— Нет.

— Хорошо, — перехватывает поудобнее, еще плотнее притягивая к себе.

— Не надо меня душить.

— Я не душу, я обнимаю.

— Обнимать тем более не надо.

— Надо, — убежденно кивает Егор.

— Смысл?

— Я соскучился.

— А я нет.

— Врешь.

— Уходи.

— Нет. Ты меня простишь?

— Нет.

Самый дурацкий диалог, который у меня когда-нибудь был. Мы говорим короткими рубленными фразами, отмеряем по одному слову, надломлено и не скрывая горечи.

Не знаю, как ему, а мне физически плохо. Я никак не могу осознать случившееся, не могу ни принять его, ни понять. В голове полный бедлам.

— Кто это сделал?

— Я не знаю, — Малов снова подбирается.

— Этот твой друг…он сможет выяснить?

— Он занимается частным сыском, так что это как раз его профиль. Надо просто немного подождать.