По результатам прочесывания стало ясно, что беспилотники сработали просто ювелирно, но часть нападавших скотов все-таки ушла — мы нашли следы колес квадроциклов. С языками не сложилось, двое еще были живы, но, увы, говорить неспособные. Трупов насчитали двенадцать штук, все отлично экипированные, даже получше военных, но все без опознавательных знаков.

Карл и Юлия трофеями не погнушались, а я оставил себе только «Печенег». Сам не знаю зачем, больно уж полюбился ствол.

Из нашей техники в более-менее приличном состоянии остался только «Медведь» Калуги, ему только изуродовало ходовку, да посекло кузов и оба багги, как я думал, успевшие уйти из-под обстрела. Нашу машину спасла система пожаротушения, но без серьезного ремонта ехать дальше она не могла.

Научники обошлись без потерь, только Бубенцу срезало мочку уха. Одному из братков оторвало ногу, Витек Скелет и второй не пострадали. Бугрову тоже посекло морду и по касательной ранило в ногу. Из экипажей относительно целыми осталось трое, из «рексов» — пятеро, считая легкораненых. Проводника конкретно контузило, мужик трясся и глядел в никуда безумными глазами, но в остальном выглядел целым. Санитар прямо через одежду вколол ему тюбик чего-то синего и заявил, что через час придет в норму. Ну или вырубится и проспит день-другой.

Увидев, что я направляюсь к нему, полковник сам шагнул мне навстречу и сухо бросил.

— Знаю! Знаю, что ты хочешь сказать. Теперь я точно знаю, что есть крот. Я специально скорректировал маршрут, чтобы это проверить. Видел — они не успели толково устроить засаду.

Он развернулся к раненому братку и, как мне показалось, потянулся к кобуре — но тот уже не хрипел, а лежал, запрокинув голову и слепо глядя в небо распахнутыми глазами.

— Знаешь, полковник, что такое безумие? — произнес я в спину Калуге. — Безумие — это точное повторение одного и того же действия в надежде на изменение. Сколько еще должно умереть людей, чтобы ты начал думать?

Не дождался ответа и ушел к своим.

Через час пришла новая бронегруппа. Очень ожидаемо полковник приказал нам грузиться, и мы отправились к конечной точке маршрута.

А там… там обнаружили, что склад, на котором должен был храниться воздушный шар и оборудование — сгорели дотла. Причем недавно.

Из живых существ около пепелища обнаружился огромный, заляпанный сажей котяра…

Глава 12

Глава 12

Карл и Юля.

Рокировка.

— Мазь от ожогов дай!

— Мазь? Ты когда это подгореть успела?

— Не мне, — Юлька развернулась боком, продемонстрировав подпалину на боку зверюги. — Ему.

Стиснутый нежными женскими ручками котяра посмотрел на меня с усталой покорностью. Мол, я, конечно, могу её на лоскуты распустить, но это же самка, чего уж тут. Понятно, что все они долбанутые. Умный зверь… и, вполне возможно, не простой. Как бы не лесной норвег мимо проходил — они в Финляндии тоже вполне себе живут. И людей не боится совершенно — а зря.

Порывшись в рюкзаке, я отыскал в «аптечном» отделении тюбик левомеколя и осторожно выдавил на рану немного мази. Котяра дернулся, рассержено пошипел, но вырываться не стал.

— И дальше что?

— Возьмем с собой! — решительно заявила Юлька, прижимая кота к себе, словно кто-то собрался его вырвать. — Отвезём домой, а там пристрою. Подумай лучше, как назвать.

— Ты сначала двух предыдущих пристрой. А особенно щеночка… алабая.

Вообще сейчас найти хозяев для кота не проблема. Расплодившиеся в неимоверных количествах грызуны тому свидетели.

— Пристрою, не бурчи. Нельзя же звериков кому попало давать.

Мне оставалось только пожать плечами. Юлька, твёрдо решившая спасти очередную животинку — сила космического масштаба, Супермен и мать Тереза нервно курят в углу. Лучше сразу отойти в сторону, чем пытаться стоять на пути, сметет и не заметит.

Да и вообще, лучше зверушек, чем людей. Один из наших коллег по ремеслу, Паша Шкафчик как-то нашел в заброшке пацана. Откуда он там взялся, как выжил несколько месяцев среди зараженных — тайна сия велика есть. Сам пацан уже утратил навыки членораздельной речи. Но Паша все-таки приволок его домой, отмыл, переодел, накормил. В первую же ночь, когда Паша сидел сонный на унитазе, ему сверху вниз прямо в башку ткнули ножом, отломили лезвие и ударили в лицо ногой. После чего, сочтя Пашу гарантированным трупом, пацан покидал в сумку самое, с его точки зрения, ценное и рванул через окно к свободе. А потом рванула растяжка, которые у Паши вокруг логова были мгновенного действия. Что примечательно, Паша-то в итоге выжил. Ходит с лезвием в башке, вытащить некому. Но болит и раздражает, так что характер у Шкафчика заметно испортился. В общем, со зверушками как-то спокойней.

Оставив Юльку разбираться с котом, я прошёл к переднему «Тайфуну» — две машины из подоспевшей к нам на выручку бронегруппы Калуга «прибрал» вместо подбитых «медведей».

Сам полковник спорил о чем-то с нашим незадачливым «воздухоплавателем». За их разговором с интересом наблюдали Белый с Микки, замотанный бинтами Бугров и один из «рексов».

— … вы ж обещали…

— Напряги память, — равнодушно бросил полковник. — Награду тебе обещали лишь в случае благополучной доставки к цели. Нет доставки — нет награды. Что непонятного?