В половине восьмого я прошмыгнул мимо бренчащей ключами тети Шуры в 6 "Б".

В классе была необычная тишина. Никто не бегал по партам, не хлопал крышками. Парты отдыхали от нас, ребят. У них был мертвый час.

Дверь заскрипела, и вошла Галка. Света я не зажигал, и поэтому она меня не видела.

— Здесь есть кто-нибудь? — спросила Галка, и у нее задрожал голос.

— Это я, — сказал я и подошел к выключателю.

Свет залил класс, парты проснулись, а Галка вскрикнула:

— Коробухин, что ты здесь делаешь?

— Это я писал тебе письма, — выпалил я.

Галка зажмурила глаза, она не хотела верить.

— Это я, я засовывал их в карман твоего пальто. Я ждал тебя тогда, в парке.

— Зачем ты это делал? — наконец спросила Галка.

— Я думал, что все ребята и ты ко мне плохо относятся. Мне просто грустно было без всех вас. И мне хотелось, чтобы вы поняли, какой я был.

Ох, и люблю я произносить монологи, как будто я не Валерка Коробухин, а артист Смоктуновский в роли Гамлета.

В этот момент дверь отворила тетя Шура.

— Что вы тут, полуночники, свет жжете? Вы знаете, сколько на новые деньги киловатт стоит? Целых четыре копейки.

Тетя Шура в шутку замахнулась на нас щеткой. Ловко увернувшись, мы побежали по коридору.

Когда мы выскочили из школы, Галка уже хохотала. Она тряхнула косами и спросила:

— Это было происшествие? Я очень люблю происшествия.

— Это пустяк, — хмыкнул я. — Со мной бывали настоящие происшествия. Хочешь, расскажу?

— А я сразу догадалась, что это ты мне написал. Помнишь, когда ты пришел в парк? Ой, и гроза была… Если б не твой плащ…

Я открыл рот от изумления. Я думал, что обвел Галку вокруг пальца, а она, оказывается, все знала! Да нет, это она сейчас притворяется, что все знала. Чего бы она тогда удивлялась, застав меня в классе?..

А Галка все говорила, и голос у нее был не такой, как на собраниях и на всяких проработках, а нормальный, человеческий, и даже приятный.

— Помнишь, ты мне обещал лампочку из фонаря достать? — вдруг сказала Галка.

— Лампочку? — переспросил я. — Пожалуйста. Бежим?

Бежим.

Мы полетели на всех парусах. Запыхавшись, мы добежали до ворот парка. К счастью, никого в это время поблизости не оказалось.

Я начал карабкаться на столб. Галка стояла внизу и тихонько повизгивала от страха.

На вершине столба я снял плафон, открутил лампочку, снова поставил плафон на место и быстро, на одних ногах, соскользнул вниз.

Галка прошептала:

— Я боюсь. Бежим.

И мы снова понеслись по улице.

Но даже тогда, когда я бегу, мысли не оставляют в покое мою голову. Вы хотите знать, о чем я думал?

Я думал о том, что лампочки я, случалось, выкручивал и раньше. Но никогда я не мог представить, что буду заниматься таким делом вдвоем с Галкой. С Галкой Новожиловой — самой примерной, самой активной девчонкой во всей нашей школе.

Первенство дружины по футболу разыгрывалось между пятыми, шестыми и седьмыми классами. Играли мы по олимпийской системе, с выбыванием. Наша команда одерживала победу за победой.

Я играл неплохо. Я и сам удивлялся, откуда у меня появилась такая скорость, как я научился бить одинаково сильно и правой и левой ногой.

Отлично шла команда и моего бывшего класса.

В финале мы должны были встретиться в решающем матче. Он был назначен на завтра.

А сегодня на переменке прибежал Мишка Зайцев — рот до ушей — и хихикает.

— Ребята, в 6 "А" паника. Колька Игнатов отказывается стоять в воротах. Говорит, я боюсь Коробухина.

— Меня? — оживился я.

— Да, а если Колька не будет стоять в воротах, победа нам обеспечена.

Все хором завопили: "Ура!" Один я не ликовал. Колька всегда был труслив. Если бы ему побольше храбрости, он мог бы стать хорошим вратарем. Интересно, кто заменит Кольку?

На следующей переменке тот же Мишка чуть не лопался от хохота.

— Ой, ребята, держите меня! Знаете, кто у них будет стоять в воротах? Семка Паперно.