Шрифт:
Вскоре появился доктор Арендт. Он был придворным врачом. И когда уезжал, Пушкин сказал ему:
– Попросите государя, чтобы он меня простил (за дуэль. – Прим. сост.); попросите за Данзаса (секунданту грозило наказание. – Прим. сост.), он мне брат, он невинен, я схватил его на улице.
На ночь с Александром Сергеевичем остался домашний доктор Пушкиных Спасский. Раненый просил его:
– Не давайте излишних надежд жене, не скрывайте от неё, в чём дело; она не притворщица, вы её хорошо знаете.
Состояние Натальи Николаевны «было невыразимо; как привидение, иногда прокрадывалась она в ту горницу, где лежал её умирающий муж; он не мог её видеть… не хотел, чтобы она могла приметить его страдания… и всякий раз, когда она входила или только останавливалась у дверей, он чувствовал её присутствие. «Жена здесь, – говорил он. – Отведите её». «Что делает жена? – спросил он однажды у Спасского. – Она бедная безвинно терпит! В свете её заедят».
Пушкин держался невероятно мужественно. Доктор Арендт признавался:
– Я был в тридцати сражениях, я видел много умирающих, но мало видел подобного.
И ещё Пушкин попросил:
– Не мстите за меня! Я всё простил.
«Жизнь кончена!»
Николай I прислал Пушкину письмо, но попросил его вернуть. Там было несколько строк: «Если Бог не велит нам более увидеться, прими моё прощение, а с ним и мой совет: кончить жизнь христиански. О жене и детях не беспокойся. Я беру их на своё попечение».
Конец ознакомительного фрагмента.