– Третьий дьень болть забьивають… - Рядом со мной забралась на табурет перевести дух совершенно голая официантка. – Уходьять только спьять, но платьять не плохьо, но такьие хьяньжи, особьеньно безьсапогьие… А вьот стьарикь – кльяснный. И щьедрьий… А зьдьоровьяк – импьётенть, ньяверньое…

Девушка помахала рукой Юре и сладко зевнула.

– Ньёчь дльинная бьила…

Юра подал девушке высокий бокал с маслянисто-зеленым напитком, украшенный зонтиком, тремя виноградинками и дольками апельсина и лимона.

Девушка, потянувшись до хруста, в три глотка выпила свой коктейль, снова потянулась и, стрельнув глазами по сторонам, сказала:

– Лизка тебе голову свернет, если будешь так нагло пялиться! – Спрыгнула с табурета, подхватила поднос и пошла в глубь зала.

– И вправду – свернет. – Со вздохом подтвердил Юра, выставляя передо мной точно такой же бокал с зеленой жидкостью. – Пей!

Я принюхался.

– Тархун?!

– Ага, с витаминами, минералами и противозачаточным…

Я аж поперхнулся от такой шуточки.

Или, если присмотреться к Юре, то не совсем, шуточке.

Но, как ни крути, «Тархун» и «Байкал» - два моих фаворита среди газировок, так что, грех отказываться.

Кстати, вискарь с «Тархуном» ничуть не хуже, чем он же с колой, проверено!

Поправив мозги, вернулся к изучению присланного файла, перейдя в раздел «доходность\обмен».

Ох…

Вот сюда бы мою рыжую «крючкотворшу», она бы развернулась!

Я несколько раз укладывал-укладывал-укладывал в голове полученные данные, а когда уложил – офигел!

Пока я валялся, приходя в себя после бурного наркотического кайфа, устроенного нейросетками, эта троица – Голос, Юра и Лизка – развернули исключительно бурную деятельность и теперь мне надо придумывать, как вытаскивать из домена различные ништяки, а не как тащить в домен что попало!

Вот, например, графа: «волшебные палочки».

И их – семьдесят четыре штуки!

Нормальному волшебнику, прошедшему хотя бы два курса Шараги, они, уже, конечно, без надобности, но вот всяким псионам-недоучкам, в качестве костыля – любо-дорого!

Или вот еще: «артефакт-неведимка» (неисправен), в примечании стояло, что артефакт делает невидимым все, чего касается.

Ага, представляете, идете вы такой, по шпионским делам, к стеночки прислонились, а стеночка возьми и исчезни!

Это уже не палево, это – полное фиаско!

А вот за «закрытые позиции», доступные к просмотру только нам троим, нас реально могут казнить на ровном месте!

И не из-за чешуи дракона, его крови, желчи и сердца, а из-за маленького, пять сантиметров в ребре, кубика способного за мгновение превратиться в тончайшее копье, способное любого бога отправить на тот свет.

Или за шесть ракет из демонячьего зала, чья начинка – изначальный Хаос, пожирающий все вокруг, не взирая на защиты!

Или вот за девять девушек-танцовщиц, что Юра выкупил по доброте душевной, не догадываясь, что приобретает девять Муз одного забытого мирка, которые способны вдохновить на что угодно и кого угодно!

Кстати, надо попросить своих искинов, чтобы муз держали от меня подальше, просто на всякий случай.

Вон, Лизку они уже навдохновляли, блин!

Очередной раз вернувшись мыслями к Лизке, был вынужден признать, что проведенная ночь мне понравилась, а записи, сделанные глючащей сеткой, гм, вполне годились для того самого личного альбома, в который никого не впустишь!

Помотав головой и помассировав лицо, вернулся к отчету.

В принципе, не скажу, что все гладко и ровно, надо бы еще пару-тройку мастерских забабахать, чтобы пока народ отдыхает, можно было машинки чинить, глядишь, заодно, и чужих технологий соберу, а это всегда – прибыль!

– Изучил? – На стул рядом со мной веселой птичкой взлетел Голос. – Радует?

Я помахал рукой, прося Юру повторить мне коньяк.

– Радует. – Я сделал глоток и досадливо поморщился, в этот раз вместо благопристойного армянского, Юра плеснул мне резко-сивушного «Славич-бренди», времен моей беспокойной молодости. – Не все понимаю, не все принимаю, но… Радует.

– Ну, раз радует… - Голос улыбнулся ехидно-ехидно. – Тогда, принимай пополнение!

Сука он, Голос!

Мог бы и предупредить, чтобы я не пил…

Глава 12

Новая станция, точнее уже «Перекресток», оказалась меньше «Узла», что, в принципе, было и так понятно – перекресток он и есть перекресток, никто на нем задерживаться особо не будет – повернул и будь здоров!

Никаких «передержек», остановок и ночевок – постоянное движение.

Пятнадцать километров в диаметре – сам, собственно «Перекресток» и километрового диаметра – собственно база этого самого «перекрестка», пропускающая через себя такое количество информации, что будь она в реальности моего мира и пользуйся она оборудованием моего мира, весь километр занимали бы реакторы и провода, эти реакторы объединяющие.