Что они делали здесь? Пытали? Нет, ее мать была ботаником. Она могла бы указывать на яды… А отец…

Хэлла вздрагивает, услышав глухой звук, похожий на удар. Сглотнув, она ступает вперед, заглядывая за угол. Очертания вокруг сразу же меняются – расплываются еще сильнее, а перед ней теперь рядами стоят дети разных возрастов. У большинства из них нет лиц. Видимо, Рие их не запомнил. Однако оно есть у одноногого мальчика, который вполне умело лавировал на одной ноге, отпрыгивая от противника на огороженной арене.

Слышится вскрик. Хэлла оборачивается и замечает совсем маленькую девочку, которую снова и снова бьет какой-то мужчина в сером. Он бьет ее, широко замахиваясь ногой, впечатывая ботинок то ей в живот, то в голову, которую она прикрывает руками. Но тут на девочку внезапно падает мальчик, который лежал в комнате из первого воспоминания.

– 9888, встань! – гремит чужой голос.

– Оступился, – глухо отвечает он, пока девочка быстро выползает из-под него и встает на ноги. От ее сломанного носа тонкой струйкой поднимается дым.

Человек в сером опускает дубинку на голову 9888. Мальчик не сопротивляется, он опускается на пол и ждет, когда удары закончатся. Никто не обращает внимания на это, даже девочка, которой он помог, отходит в сторону…

Хэлла сглатывает вязкую слюну и чувствует ее металлический привкус. Наверное, в реальности прокусила себе язык. Нужно уходить. Нужно бежать!

Она ищет брешь в воспоминаниях, лазейку, через которую сможет уйти, пока не затянуло еще глубже, пока чужие ощущения не стали ее собственными.

Но снова очертания темнеют, растворяются туманом, и Хэлла уже в другой комнате. Та же девочка, тот же одноногий мальчик и тот же 9888. Они стоят в какой-то узкой комнате. Тут есть стол, на котором выставлены пустые пробирки и пробирки с кровью. Тут стоят и две женщины в белых халатах. Одна из них что-то говорит девочке и бьет ее наотмашь, а девочка залезает на стул. Ругань женщины и резкий взмах руки окропляют пол кровью. Девочка взвизгивает, закрывая исполосованные скальпелем глаза. Одноногий мальчик дергается вперед, но 9888 держит его за плечо.

Хэлла снова бежит. Ей кажется, что она задыхается, но это не так. Это просто реакция ее сознания. Она останавливается в лабиринте серых коридоров и слышит всхлипы. Она смотрит на застывшего 9888. Лицо его исказила гримаса боли, отчаяния и злости, он дрожит и держит собственное плечо, впиваясь в него с такой силой, что слышится хруст костей. Всхлипы перемежаются чьим-то пыхтением, Хэлла подходит ближе… И ее начинает тошнить. Голова кружится. Какой-то мужчина в белом халате нависает над голой девочкой, двигая бедрами…

Хэлла снова бежит. Снова. Она пытается сбежать отсюда. Это не воспоминания. Это кошмар, в котором с каждым разом повышается градус ужаса. Плечо Хэллы начинает ныть, хотя никто его не трогал. Это просто реакция, которая означает, что она погрузилась слишком глубоко, что ее сознание начинает соприкасаться с чужим.

Когда Хэлла обнаруживает себя у арены, она даже выдыхает. Это она видела. Здесь детей заставляли драться, но все не так… Нет тех рядов, только несколько детей. И 9888. Он стоит, понурив голову, а над ним возвышается мужчина в белом халате:

– Ты не старался. Ты подыгрывал!

– Он слабый, поэтому я бил не в полную силу… – бормочет 9888.

– Как ты посмел решать? Ты забыл, кто ты? Кто ты?

– Я кирпич.

– Да! Ты кирпич! И ты отвратительный материал! И раз уж ты решил, что можешь так бить, значит, ты решил, что руки тебе ни к чему!

Человек в сером толкает 9888, и он падает. Снова не сопротивляется. Он рвано дышит, а помещение наполняется отвратительным звуком ломающихся костей, обломки которых прорывают ткань, а кровь расплывается по полу. А человек в сером держит уже другую руку на весу и точно бьет по ней дубиной. Теперь в локтях руки вывернуты не так, как должны быть.

И Хэлла всхлипывает, потому что чувствует отголоски боли, а главное – отчаяния. Оно затапливает ее, выжигает все, оставляя чьи-то Голоса…

– Вставай! Тебе пора на процедуру!

И 9888 встает. Он не плачет и не кричит. Он только дышит через рот и медленно идет вперед, а Хэлла идет за ним. Она пытается убедить себя, что должна вернуться, должна выбраться в реальность, но она не может не идти. Она не хочет оставлять его. Она чувствует, что ему страшно…

9888 заталкивают в какую-то тесную комнату, в которой одна стена – прозрачное стекло, за которым стоят люди.