Элисон: Ну, на самом деле у меня в голове возник такой образ, знаешь, — шторм, буря. У меня был такой образ, что Фиона и её мама стоят под натиском этой бури, это что-то огромное, вроде циклона. Наверное, это потому, что я вчера смотрела новости по телевизору про мощный циклон неподалёку от Дарвина. Только в случае Фионы и её мамы этот циклон весь состоит из ожиданий, кем они должны и кем не должны быть, и у меня такой образ возник, что этот циклон сгибает их жизни, словно деревья, настолько сильно, что они почти стелятся по земле. Но не ломаются. Они держатся друг друга и выдерживают. И время от времени они начинают распрямляться.

М.: Ого, какой сильный образ.

Элисон: Да, и папа её там тоже, но по-другому. Давайте посмотрим, если подумать, он пытается найти, каким образом лучше всего согнуться, чтобы все выстояли, чтобы все выдержали это.

М.: Что именно ты услышала в словах Джейка, что создало такой образ?

Элисон: Это произошло, когда он сказал, что учится чему-то, слушая Фиону и её маму, наблюдая, как они срывают маску с Анорексии. Он был открыт тому, что слышал, и я заметила, что он не взваливает на них свои собственные предпочтения, ожидания и так далее.

М.: Это очень сильный образ — люди, которые выстаивают под натиском бури. Какие у тебя возникают идеи о том, что важно в жизни для Фионы и её родителей?

Элисон: Что для них важно?

М.: Да, как тебе кажется, что Фиона и её родители ценят в жизни, что для них ценно, важно?

Элисон: Ну, вот насчёт Фионы и её мамы, они обе женщины, и они говорят о том, что с ними происходит изнутри. Знаешь, все эти ожидания, кем они должны быть, и как они им противостоят... Может быть, это что-то, связанное с их собственными надеждами или мечтами. Мечтами, о которых у них никогда не было шанса поговорить раньше.

М.: Какого рода мечтами, как тебе кажется?

Элисон: Ну, мечтами о том, чтобы жить как-то по-другому, не только бороться со всеми этими проблемами. Чтобы была такая жизнь, в которой можно дышать чистым воздухом, в которой есть пространство. Может быть, это мечты о том, чтобы чувствовать себя вправе на нечто большее... Что-то такое.

М.: То есть у тебя такая вот догадка по поводу мечтаний и надежд? А услышала ли ты в их словах что-то конкретное, что могло бы быть связано с этими мечтами и надеждами?

Элисон: Мне кажется, что про это было тогда, когда мама Фионы говорила, что знает, что Фиона действительно хочет многого, чему Анорексия мешает сбыться. И что она сама, Фионина мама, только начинает задумываться о том, чего она сама жаждала в своей жизни, о том, что было из её жизни, из её сознания вытолкнуто в течение долгого времени, почти всегда.

М.: И ещё у тебя был образ Джейка: он вместе с ними противостоит этой буре и ищет возможность согнуться таким образом, чтобы все выдержали это. Как тебе кажется, что этот образ говорит о том, что важно для Джейка?

Элисон: Ну, я сказала бы, что ему важно быть вместе с ними. И мне кажется, что некоторые из новых направлений, которые они ищут, не будут просты для него, потому что ему тоже придётся меняться. Я думаю, что ему придётся многое делать по-другому, делать что-то, чего он раньше никогда не делал, потому что у мамы Фионы возникают более ясные идеи о том, как на неё давят ожидания и чего она сама хочет. Мне кажется, ему это может быть действительно сложно.

М.: Ты сказала, что он вместе с ними в этом. Как тебе кажется, что для него важно?

Элисон: Я думаю, это про способность выходить за пределы своей зоны комфорта, чтобы довести дело до конца. Мне кажется, я сейчас не очень понятно говорю...

М.: Это такой принцип: доводить дела до конца, не сдаваться, не опускать руки...

Элисон: Ну да, что-то вроде этого. Доводить до конца то, что нужно доводить до конца.

М.: Ты рассказала о том, что услышала, о том, что для тебя было главным в их рассказе и как это повлияло на твоё восприятие Фионы и её родителей. Можешь сказать о том, как это отозвалось в тебе, какую струну затронуло?

Элисон: Ну, на это я знаю ответ. Это меня вернуло меня к моей собственной борьбе с анорексией. Она загнала меня в угол, она поставила меня на колени и практически убила... я чуть концы не отдала тогда, теперь-то я это знаю. Практически все от меня отвернулись в какой-то момент, я была почти совсем одна. И чем более одинокой я себя чувствовала, тем хуже становилась ситуация. Но у меня были спасательные круги, я тогда не осознавала, что они всё время были рядом со мной. Вот, например, мама моя. Я помню, что мне было очень важно осознать, что мы не так сильно различаемся, как казалось раньше. То есть мы, конечно, были разные, но мы должны были справляться с похожими проблемами. И в этом смысле мы много взяли друг у друга.