Выбор оказался невелик, зато все туфли были скроены из доброй кожи. Муту не торопился. В первую очередь его интересовала подошва. Он сгибал обувь чуть ли не пополам, бил о пол, щупал пальцами изнутри. Хорошая обувь – спасет, плохая – погубит, говорил полковой командир. И он был прав. Только от крепкой обуви в схватке есть толк.

– Эта, – он указал на пару с дебелой, жесткой подошвой.

– На эти скидок нет! – сразу заявил Себастиан.

«Да я и не сомневался» – подумал Муту, а вслух попросил:

– Неси размер и носки.

Туфли пришлись впору. Сделав круг по залу, он остался доволен.

– Реж цену!

– Что? – не понял продавец.

– Чик, чик, – Муту пальцами изобразил, как работают ножницы.

– А, срезать этикетки? Значит, берете эти?

– И эти, и эти, – поочередно ткнул пальцем в футболку, джинсы и свитер, что были на нем.

– Непременно! Проходите на кассу!

Пока пикал сканер штрих-кодов, Муту снял с витрины солнечные очки и напялил на нос. Глядя в зеркало, пригладил давно не стриженные волосы, провел ладонью по колючей щетине. Вид в очках у него стал внушительней. К тому же черные стекла спрятали отек под глазом, оставленный кулаком француза. Муту вздохнул и достал деньги.

– Эта тоже, – он положил очки на прилавок, перевернул бирку с ценой. Да уж, дешево тут ничего не стоило.

Продавец убрал купюры, а взамен вернул чек и пригоршню мелочи.

– Сеньор, а как же ваша старая одежда? – он указал на примерочную.

– Мусорка, – ответил Муту, оставляя несколько медяков на чай.

– Хорошего дня, сеньор!

– Пока, – бросил он, вальяжно уходя из магазина.

Ветер больше не задувал под тонкую майку, а сквозь темные очки можно было, не стесняясь, разглядывать красоток. Но сейчас они его не интересовали. Никуда не торопясь, Муту шел по улице, любуясь своим отражением в начищенных до блеска стеклах витрин. Сытый, красиво одетый и с деньгами в кармане! Да еще и в Мадриде! Кто бы из друзей по службе поверил в такую сказку? Муту остановился и закатал рукава свитера на армейский манер.

– Не, – он вернул рукава на место, – так-то лучше.

Парню с той стороны стекла видимо тоже так показалось. Он помахал рукой и показал палец вверх. Темный фартук, в руках расческа и ножницы. Муту немного стушевался, но уходить не спешил.

«Парикмахерская Мигеля. Стрижка от двадцати евро – прочитал он и провел по волосам ладонью. – Не дешево!»

Для него и 5 евро было дорого, ведь он никогда не платил парикмахерам. Ребенком, его стригла мать, на войне – полковой цирюльник. Когда жил с марокканцами, они кромсали волосы друг другу по очереди, и получалось это паршиво. Особенно у него. А как быть теперь? Не ходить же ему заросшим?

От мысли, что придется просить старика, Муту почувствовал изжогу. Может Кристина? Ну уж нет, ей он точно не доверит. Да и вряд ли девчонка умеет, местные тут все безрукие. Вот и получалось, что выбора у него нет.

Муту осторожно открыл дверь. Зазвенел колокольчик. Ножницы замерли в руках мастера.

– Минутку сеньор, присаживайтесь. Лили!

Ножницы вновь застрекотали в его руках.

Муту сел. Сейчас начнется, как стричь, как то, как это! И что говорить? Если бы он даже знал, какую стрижку хочет, как объяснить? Слов таких он подавно не знал. Эх, на минном поле и то было спокойней. Ползи себе и ползи, главное растяжку не прозевать или пятно жухлой травы.

Из смежной комнаты вплыла невысокая латиноамериканка с пышными формами.

– Помой голову сеньору и высуши! Я скоро закончу.

Муту поднялся. Девушка усадила его в широкое кресло с небольшой ванной у изголовья. Мягкие руки запрокинули голову и струи теплой воды потекли по волосам. Лили выдавила шампунь и стала растирать его, намыливая волосы. Руки у нее были волшебные. Глаза Муту закрылись. Он готов был так лежать целую вечность, лишь бы это не прекращалось.

– Делать массаж? – пальцы девушки заскользили глубже, массируя кожу головы.

«Будет еще дороже» – мелькнула мысль.

Муту собирался сказать нет. Абсолютно точно собирался, но почему-то промолчал.

***

К дому старика он поехал на метро. Такси брать не стал, и так пачка купюр стала пугающе тонкой. Вышел на станции Сантьяго Бернабеу и дальше шел пешком уже знакомым путем.

Код подъезда он не забыл, ключи от квартиры Диего ему дал. Из предосторожности звонить в дверь не стал, а тихо открыл замок. Прислушался. Разговаривали в гостиной. Бесшумно ступая, он двинулся на звуки голосов.

Диего сидел в кресле, лицом к прихожей и молчал. Говорила Кристина, которую из-за спинки дивана Муту не видел.

– С чего вы взяли, что так будет? – дрожащим голосом спросила она, – А, ну конечно! На его месте вы бы поступили именно так!

– Безусловно! – Старик спокойно смотрел на нее. – Пойми, пока тебя не видно и не слышно, родителям ничего не угрожает. Да, их караулят, но покуда ты не выйдешь на связь, они бесполезны. Хочешь позвонить? Валяй! Порадуй лягушатника! Раньше никогда не слышала, как воют от боли мать с отцом? Почему бы и не послушать! Ставлю тысячу к одному, выложишь все, как миленькая! Только это уже не поможет! Ни тебе, ни им.