– Утром оперируют?

– Ага.

Парень высвободил руку из пятерни Муту и направился к кофейному аппарату. Пока готовилось кофе, он спросил.

– Сколько же там у вас платят, раз можешь позволить такую клинику?

– Очень щедро, – сказал Муту, и это были единственные слова правды, которое суждено было услышать охраннику в эту ночь.

Болтали долго. Говорил, в основном, Муту. Небылиц, коими потчевали новобранцев на войне, у него было припасено, хоть отбавляй. Сафар подкатился на кресле поближе и слушал, открыв рот и совсем позабыв о своей работе. Перебивал он лишь изредка и каждый раз извинялся.

– А где это случилось? Я даже не слышал, что мы там воевали.

Муту лишь пожимал плечами, мол извини, военная тайна.

– Да я понимаю, понимаю. Это там тебя ранили?

– Не, там снайпер мне только прическу поправил…

И Муту продолжил травить байки, не забывая поглядывать на мониторы. Он как раз пересказывал историю про однорукого пулеметчика, когда заметил три фигуры на улице. Одна крупная, две других поменьше. Двигались они к центральному входу клиники. Комбинезоны скорой помощи, бейсболки, надвинутые на глаза. Ребята шли по его душу.

Муту поднялся.

– Ладно, попробую вздремнуть. Спасибо, Сафар. Буду выписываться, обменяемся телефонами.

– Давай, конечно! – охранник вскочил с места, – удачи тебе завтра.

– Увидимся, – попрощался Муту, искренне надеясь, что парня оставят в живых.

Нарастающий стук сердца гнал его наверх, точно африканские барабаны. Он взбежал по лестнице на свой этаж, не обращая внимания на боль в колене. Заглянул в отделение. Медсестра все также читала на посту, позволив ему скользнуть в палату незамеченным.

Не включая свет, Муту натянул резиновые перчатки. Напоследок, оглядел прикрытую одеялом куклу, схватил гантель и спрятался в уборной, оставив в двери узкую щель. Прижался к стене. Вдох, выдох. Он постарался дыханием успокоить рвущееся из груди сердце. Дьявол, раньше у него это легко получалось.

– Зажрался, – прошептал Муту, сквозь зубы.

Удары сердца, гулко отдавались в ушах. Казалось, он не услышит ничего. Сколько он уже стоит, минуту, пять, десять? Не хватало еще, чтобы старик оказался прав! Шорох. Возня в коридоре. Почти беззвучно, щелкнул язычок замка. Едва различимые шаги. Бледный луч фонаря на полу. Две тени скользнули мимо приоткрытой двери. Муту потянул ручку на себя, делая щель чуть шире.

Гостей было двое, и оба оказались к нему спиной. Худой крался вдоль кровати, громила остался позади. Муту набрал воздух в легкие, поднял руку с гантелей так, что холодный металл коснулся щеки. Медленно открыл дверь.

Словно в перекрестии прицела он видел застежку бейсболки на затылке громилы. Сейчас! Один пружинистый шаг и резкий удар на выдохе. В полную силу.

Громила стал валиться на пол, загораживая подельника.

«Проклятье, сейчас худой нашпигует меня свинцом!» – Теряя драгоценные секунды, Муту перешагнул упавшее тело.

Худой обернулся. Не упал на спину, не прыгнул на кровать, разрывая дистанцию. Не сделал ничего, чтобы выиграть время для выстрела. И главное, не закричал! А на это могла быть только одна причина. Провалить задание он боялся больше, чем умереть.

Удар левой в подбородок отбросил худого к стене. Фонарик выпал из его рук и загремел по полу. Муту замер, вслушиваясь. Все было тихо.

Первым делом завладеть оружием. Муту наклонился за фонариком. В луче света, отбрасывая вдоль пола вытянутую тень, лежал шприц, размерами с пипетку. Без поршня, с тонкой, как волосок, иглой. Муту аккуратно поднял его и пристроил на тумбочку. Затем быстро обшарил худого.

Оружия нет. Бумажник, телефон и пластиковая коробочка с четырьмя такими же шприцами, два из которых без мутной жидкости внутри. Муту бросил найденные вещи на кровать и вернулся к громиле.

Тот лежал навзничь. Глаза открыты, пульса нет, лужа темной крови под головой. Слетевшая бейсболка валялась рядом. Муту выкопал из-под одеяла пару полотенец. Одним обмотал голову трупа, вторым накрыл лужу чтобы не растащить кровь по палате. После отволок тело в уборную и запихнул в душевую кабину. Обыскивал уже там. Бумажник и телефон. Нет даже несчастного шокера. Значит прикрывает группу третий. И он может оказаться где угодно. Паршиво.

Муту сгрузил найденное в карманах громилы на кровать.

«Меня собирались вырубить и забрать с собой. Щуплый колет, громила несет. Как? На плече через все отделение? Да не, что за бред, они же не идиоты.»

Муту открыл дверь палаты и обнаружил за ней кресло-каталку. Выглянул в коридор. Дежурной медсестры на месте видно не было, в остальном все оставалось по-прежнему.

Он закатил кресло в палату и принялся за работу. Не церемонясь, раздел уцелевшего гостя догола, затем, усадил в кресло-каталку. Порезал канцелярским ножом брюки на ремни, остальные вещи связал узлом. Руки примотал к подлокотникам, ноги к стальному каркасу. На всякий случай, притянул грудь к спинке кресла. Подергал ремни. Туго, даже слишком. Кровь не сможет поступать к кистям рук.