– А когда отец получит вторую дозу препарата?

Что-то странное мелькнуло в его взгляде. Ей показалось, что Диего не понял вопрос. Это длилось лишь мгновение, а затем он ответил:

– Как только вернёшься из Италии.

[1] LEGION CONDOR – Легион «Кондор» (нем. Legion Condor) — добровольческая германская военно-авиационная часть, которое было отправлено для поддержки в испанской гражданской войне националистов Франсиско Франко.

[2] Испанская Фаланга – ультраправая политическая партия в Испании (1936—1975), близкая по идеологии итальянскому фашизму.

[3] Трагедия в Гернике — воздушный налёт немецкого «Легиона Кондор» на город Герника в ходе гражданской войны в Испании 26 апреля 1937 года.

10. Диего

Грубая нить, обвитая вокруг ладони, впилась в кожу. Пальцы сжимали крестик. Рука едва заметно покачивалась: верх, вниз, влево, вправо. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Диего открыл глаза и отыскал в толпе удаляющийся силуэт Муту. Поток людей уносил его, словно бурное море бутылку с призывом о помощи. Через мгновение африканец исчез вдали, оставив Диего наедине с зыбкими надеждами.

Пальцы разжались, крестик выскользнул и повис, раскачиваясь на нитке. Свет отражался от полированных граней, делая почти не различимой надпись на перекрестии. Единственная материальная вещь, связывающая Диего с Хозяевами.

Он смотрел на крестик, вспоминая, как впервые получил такой сувенир. Точно такой-же, вплоть до грубой нитки, завязанной шкотовым узлом. В неподписанном конверте из серой бумаги кроме него лежало письмо: «Индульгенция творит благо и дарует спасение от кар земных. Но знай, в день грядущий и в тот же час, она покинет бренный мир, и Небесный дым возвестит об этом». Он не стал гадать, что означает смысл этих слов, а просто надел крестик и носил, не снимая. Тогда он и вообразить не мог, что оказалось в его руках. А затем Диего провалил задание в Силезии. Он думал, что это конец, но судьба распорядилась иначе.

***

В неприметное здание тайного сыска на окраине Бреслау, Диего привезли ночью. Обессиленный от кровопотери, с двумя дырками от пуль в животе, он даже не пытался сопротивляться. Четверо жандармов затащили его в жарко натопленное помещение и бросили на каменный пол. Яростно бранясь, они содрали с него одежду и расступились. В повисшей тишине раздались тяжелые шаги кованых ботинок. Свет заслонила долговязая фигура. Человек в офицерском кителе наклонил голову и впился взглядом в Диего. Сжатые в тонкую полоску губы побелели, старательно расчесанная бородка и напомаженные усы нервно подрагивали.

– Господин бургомистр очень хочет поговорить с тобой, если ты, конечно, до завтра не сдохнешь! – он надавил тростью на кровоточащую рану, и Диего, не выдержав, застонал. На лице офицера проступила улыбка, – В клетку его! И господа, будьте с ним понежнее!

–Послать за доктором, герр комиссар?

–Лютер, ты совсем идиот? – офицер выпрямился, – доктора? Знаешь, скольких он угробил?

Двое жандармов схватили Диего за ноги и, не церемонясь, поволокли.

Голова лишилась опоры, затылок ударился о каменную ступень. Еще раз, еще. В ушах зазвенело. Его тащили вниз по лестнице, перед глазами все плыло. Он едва различал силуэты в форменных шинелях. Последнее, что осталось в памяти, был лязг запираемой решетки и ускользающая в багровом тумане мысль: «Поскорее бы умереть».

Забытье не принесло покоя. Одно кошмарное видение сменялось другим, не менее жутким. То боевое копье закованного в латы рыцаря с хрустом пробивало ему грудь. То стальной клинок невидимого противника вгрызался в задубевшую кожу нагрудника, пока не добирался до плоти и костей. Наконец, он увидел себя со стороны, стоящим перед расстрельной командой. Солдаты держали ружья на изготовку, от запальных фитилей тянуло едким запахом керосина. Монахи в черных рясах водили вокруг него хоровод, распевая псалмы и изгибаясь в диком танце на манер африканских колдунов. Трое совсем юных пастухов, усевшись в сторонке на пожухлой траве, вторили им на дудочках заунывную мелодию. А все тот-же рыцарь, в шлеме с опущенным забралом, взмахнув мечом, скомандовал солдатам: «Огонь!» Грянул залп ружей.

Диего непроизвольно вздрогнул и очнулся. Голое тело бил озноб, кожа покрылась мурашками. Неровный каменный пол врезался в спину. Опершись о локти, Диего приподнял голову и огляделся. Коптящие на стене масляные фонари разгоняли мрак, освещая похожее на туннель помещение, начало и конец которого терялись во тьме. Сырой подвал был тюрьмой. Частокол железных прутьев тянулся вдоль всего подземелья, оставляя для стражников узкий проход у освещенной стены. Узникам были уготованы клетушки шириной в пару метров, отгороженные между собой такими же поржавевшими от времени прутьями, вмурованными в пол и потолок.

Диего поморщился, припоминая события последних дней.

Похожий на крепость особняк графа Алессандро. Тело хозяина, привязанное к стулу за беспалые руки. В луже крови у его ног, словно косточки от черешни, белели отрубленные пальцы. На массивном письменном столе лежала Франческа. Диего смотрел на истерзанное тело в окровавленной ночной рубашке, не в силах оторвать взгляд. Он не справился с единственной задачей, которую ему поручили. Люди, о безопасности которых нужно было позаботился, были мертвы. За холодные зимние месяцы они стали его семьей, а теперь он смотрел на остывающие тела и ничего не мог исправить. Ему следовало уйти, отступить. Правило, которое Хозяева вбивали ему в голову долгие годы. И Диего клялся его соблюдать. Но сейчас смириться с тем, что произошло, он не мог.