Бабах. На этот раз выстрелило только одно орудие на курофунэ (чёрном корабле). Да залп был сильней, но даймё оценил силу этого орудия. Одного ядра из такого хватит, чтобы обрушить эту башню.

От кораблей вскоре отделилась шлюпка восьмивёсельная и быстро стала приближаться к берегу. Никто ей не препятствовал, распуганные выстрелами из орудий, рыбаки прыснули в разные стороны от кораблей, которые сначала облепили, надеясь продать свой улов.

Разговаривать с неизвестными Нариакира отправил командира своего отряда — самурая Такэхиро Томиясу. Сам же опять поднялся на башню и продолжил разглядывать пришельцев в подзорную трубу. Даже пушки на них посчитал. Много выходило. На стенах его замка тридцать три пушки, но они старые и стреляют маленькими каменными ядрами диаметром в два суна (Сун — 3,03 сантиметра). И бьют всего на сотню дзё (Дзё — 3,03 метра). Он даже не сможет повредить эти корабли, ядра просто не долетят. А вот сотня орудий с кораблей под красным флагом точно сможет добить и до порта, и до его замка. Что же нужно от него проклятым гайдзинам, а что это гайдзины Симадзу Нариакира не сомневался. Ну, не видел он таких флагов, что с того. Хотя, можно посмотреть в книге, что не так давно он купил у рыжих гайкокудзинов. Там были нарисованы флаги многих европейских стран. Вот только это просто трата времени. Даймё не страдал провалами памяти, и таких флагов не помнил.

Такэхиро Томиясу появился через полчаса, он зашёл поклонился князю и не стал распрямлять спину. Плохой знак.

— Говори.

— Гайдзины просят две… Они просят…

— Не украшай свои слова ложью, старый друг. Чего требуют эти варвары, — прервал заикания самурая даймё.

— Первое требование странное, мой господин. Они хотят, чтобы мы продали им семью нашего чиновника Того.

— Того? Кто это?

— Как я понял это Кичидзаэмон Того. Он мелкий чиновник при сборщике налогов, — выпрямился всё же командир гвардии.

— Зачем им этот человек? — оказывается, флаги не главная загадка, что решили загадать ему гайдзины.

— Возможно это не он, я так предположил. Они говорят, что в первую очередь им нужен сын этого Того. Мальчику должно быть семь лет. Вот я и вспомнил Кичидзаэмон Того, у него есть мальчик примерно такого возраста, но нужно проверить. Я лишь мельком знакомом с ним, господин.

— Это всё? — князь был в полном недоумении.

— К сожалению, нет. Они требуют, чтобы мы передали им нашего вассала вана Рюкю.

— Да?!! Что ж, придётся драться. И приведи ко мне этого Того.

Событие пятидесятое

Не в честных солдатских могилах —

Лежат они прямо в пыли.

Но, мертвых отдав поруганью,

Зато мы — живыми пришли!

Константин Михайлович Симонов

Лёшка с десятком Аюка все четыре дня от места разгрома высланного к Форту-Росс полка янки до Сакраменто, куда остатки этого полка устремились, крадучись преследовали их. И не просто так сопровождали, они их истребляли и кошмарили. После того как выбрались из огневого мешка от полка осталось около полутора сотен человек. При этом лошадей оказалось всего две. На них взгромоздились два старших офицера и попытались, бросив своих солдат, сбежать. Наивные. Войны выигрывают те, кто умеет планировать. Так и Аюк с Бурулом рассчитали, что побьют американцев, и они попытаются сбежать. Так-то в их планы входило, чтобы часть солдат уцелела и рассказала большим генералам, что там смерть, туда не надо ходить. Но это солдаты и не больше десятка, а то эффект будет не полным.

Так что, на дороге в Сакраменто, пятеро снайперов организовали засаду, и когда два офицера, нахлёстывая коней, показались на ней, то их сняли — ссадили с животин ни в чём не повинных. Наказали за жестокое обращение с животными.

Среди пеших тоже нашлись офицеры и даже вполне разумные, они попытались превратить бегство остатков полка в организованное отступление. Собрали выживших и даже попытались наладить разведку и создать арьергард. Вот только от поворота Славянки на Запад до Сакраменто больше ста пятидесяти вёрст и за день их не прошагать, какое бы сильное желание убраться оттуда подальше не было. Это три, а то и все четыре дня пути, учитывая рельеф и безлюдность местности.

На первом же привале десяток Аюка со взятым в качестве переводчика при возможной встрече с индейцами Лёшкой, подкрались к лагерю янки и обстреляли его, целясь в офицеров и унтеров. Десяток жмущихся к кострам вояк теперь уже больше не будут спешить, уже на месте — в аду.

В ответ начали палить солдатики во все стороны. Ну да, там калмыки стояли в полный рост и грудью пули ловили. Давно ужами уползли в заросли и скрылись за огромными секвойями, которые даже пуля от винтовок Шарпса не пробьёт. Стреляли янки долго. А чтобы поддерживать их в тонусе, едва стрельба начинала смолкать, один из калмыков стрелял в том направлении. Обрадованные солдаты сразу взбадривались и продолжали тратить боеприпасы.

Утром невыспавшиеся и голодные солдаты уже без всяких авангардов и арьергардов двинулись дальше к Вальехо. В обед сделали привал. Тут уже кончился лес и начинались поросшие кустарниками холмы. С них остатки полка десяток Аюка опять обстрелял и не стал ждать ответной стрельбы, можно ведь шальную пулю словить. Отошли и прикрылись следующей цепью холмов. Через несколько минут, так и не поев и не приготовив себе горячей пищи, американцы побрели дальше.

Следующую ночь калмыки уже настоящую охоту на них открыли. Эти бравые вояки растратили все заряды почти и отвечали изредка одиночными выстрелами. А засевшие на холмах диверсанты отлично видели солдат у костров. Наконец, там умный нашёлся и костры загасили. И что? Утром, едва забрезжил рассвет, и янки стали просыпаться, как с холмов опять раздались выстрелы.