Шрифт:
— Товарищ генерал, командно-штабные зимние учения Сокол завершены успешно. Последний егерь пойман при попытке нападения…
— Стоп. Давайте подробнее.
— Вот он, — меня подняли с земли, больно сводя руки за спиной, — зверь, а не солдат. У нас тут двадцать пострадавших. В реальных условиях — убил бы всех.
— Такой опытный?
— Злой он, по-хорошему злой боец, — говоривший сплюнул на землю кровавую слюну. Хорошо я все-таки ему врезал.
— Где все офицеры?
— Сейчас будут. Караваев быстро за командирами.
— Есть.
— Кхм. Разрешите доложить товарищ генерал…
В палатке было темно, но мне привиделось, как глаза начальства недобро покраснели. Надеюсь, что моя чуйка права.
— Разрешаю, — скоро меня будут валять в говне, ох и скоро.
— Офицеры взяты мной в плен. Могу показать, где они привязаны, — мои монотонный голос звучал в конце как церковный набат.
Командно-штабные учения — это веселый праздник. Провести в лесу неделю с пользой для здоровья и психики. Почесать кулаки об настоящие суровые лица…
— Может, останешься служить, что думаешь — Хорек?
— Не мое это командир. Не мое…
Те учения мы выиграли, впервые за пять лет. Но служба и постоянный надзор начальства — это повторяюсь не мое. Настоящий егерь любит лес, любит свободу… домой возвращался, смакуя свое предвкушение.
— Молодец, — коротко бросил дед и легким кивком позвал за собой.
Рыбалка прошла в тишине, как приятно просто сидеть вот так у реки, не боясь, что над ухом начнут орать очередной срочный приказ очередного военачальника.
— Завтра ухожу в лес.
Дед продолжал поглощать наваристую уху. Задумчиво следя глазами, за проплывающими над головой облаками.
— Ружье и патроны возьмешь в ухоронке.
— Спасибо.
Сумерки встретили у костра, как будто и не было этих лет. Как будто я все еще в детстве.
«Спасибо, дед…»
Дни жизни, года жизни, десятилетия…
Я всего лишь странник. Свидетель бытия. Не помню, когда еще я так плакал. Могилку деда Паши сделал под его любимой березой.
Люди как блики света уходят и приходят, остаюсь только я, всегда один, всегда в тени. Предлагали стать лесником, но я отказался. Союз опять распался. Видимо клей был плохим.
— Ась…
В ловушке притаилась мелкая лисичка.
— Беги отседова мелкая.
Возвращаясь домой, заметил на тропе огромное количество новых следов. Человеческих следов.
«И кого это нелегкая принесла?»
Запах у этих людей был плохой, не хороший такой запах. Пахло кровью и желаниями.
«Эдак они придут к моей хижине».
Смешно бояться смерти и испытывать страх в моем положении. И дело тут не в возрасте. Семьдесят лет — это даже и не возраст по современным меркам.
— Эй, дедуля. Давай сюда свое ружье, — они сидели у моего домика с наглыми лицами, будто имели на это какое-либо право. Пятнадцать человек, все в тюремных робах. Истощенные фигуры, и злые взгляды. Большинство вооружены ножами, но у двоих в руках карабины.
«Здесь недалеко Степановна живет с внучкой…»
Сколько той внучке лет, тридцать или тридцать пять…? Неважно, я и так прекрасно понимаю, что эти скоты могут сделать с молодой женщиной, с таким беззащитным человеком.
— Вот, — старик бросил ружье человеку с карабином. На не обезображенном интеллектом лице мелькнула тень радости. Возможно, это был самый глупый его поступок.
— Внимание. Активация функции — скорость. Пятикратное.
— Осторожно. Возможны кровоизлияния. Разрыв хрящевых тканей. Износ костного аппарата. Присутствует летальная вероятность.
«Чипы?»
Но как? Разве могут улучшения одной жизни переноситься в другую реальность? Ладно, потом все обдумаю.
Движение было словно в киселе, но мой добрый старый нож, вообще не встречал препятствий. Он резал черепа и кости, словно хорошее масло. Пятнадцать взмахов за секунду, совершенно точно — не больше. Выход из скоростного режима был полон боли. Признаюсь — я банально потерял сознание. Я не умер тогда, хоть и долго и мучительно болел. Но силы воли и упорства хватило, дабы взять себя на время в руки и прикопать прохожих в верном месте.
«Надеюсь, это было доброе дело», — возможно среди них могли быть хорошие люди, кто знает, я ведь не бог, могу и ошибаться.
— Добрый день отец, — спецназовец ждал меня у дома, лениво ковыряясь в ногтях, — не видел здесь разных людей? Недавно из зоны сбежало два десятка урок. Может вы видели какие-нибудь следы?
— Нет, не видел.
В этих краях люди не многословны. Знать бы, откуда повелась эта традиция, но все чаще замечаю, что слова несут в себе тягучую плотную энергию. Чем меньше говорю, тем меньше устаю и наоборот. Хороший разговор может оставить без сил, словно тот самый вампир.