На январь восемьдесят шестого был назначен десятый в США и уже довольно высокорейтинговый бой, победитель которого получал право драться с чемпионом мира, обязанным защитить свой титул. Но тут меня настигли новости из Белоруссии.

Виктория, в начале весны восемьдесят пятого родившая сына, что интересно — назвали Иваном, как я и хотел, подала, наконец, на развод. Общались мы мало, но у меня создалось впечатление, что первоначальное намерение «без тебя справлюсь» со временем растворилось без следа. Она не могла не заметить: сбываются мои негативные прогнозы. Наверно, докатились слухи о моих победах в США, и что постепенно выползаю на позицию претендента за звание чемпиона мира, причём чемпион уже получает от ста тысяч долларов за бой. Я столько не зарабатывал раньше, первые пару схваток, подогнанные Доном, были в вообще в минус, промоутер подкидывал мне несколько тысяч дольцев авансом, чтоб не опух с голоду и не остался без бензина для «форда». Умолчу про тотализатор, там, естественно, приплывало намного обильнее. Только начиная с шестого последующие бои принесли уже что-то ощутимое. А в США необходимо иметь официальные доходы. Текущая жизнь пусть оплачивается неучтённым налом, но вот покупка новой машины или недвижимости, тем более на серьёзный дом буду вынужден брать кредит, требует задекларированных сумм, обкусанных подоходным налогом.

Экс-благоверная решила, наконец, не только расторгнуть брак, но и взыскать алименты, в том числе — с американских денег. Причём оформить судебное решение тайно, не поставив меня в известность. Наивная!

К тому же ей не удалось перерегистрировать домовладение. Нотариус в областной конторе, как рассказывала ма, пришла в ужас при виде доверенности с «буржуазным» американским орлом на печати, долго бегала-советовалась, наконец, с облегчением отказала, сославшись, что гражданское законодательство БССР не предусматривает обременений при удостоверении сделки дарения, следовательно, доверенность нужно переоформить. Вика пожертвовала минской пропиской и поставила в паспорт штамп Минского района, теперь её с двумя детьми не выселят из Ждановичей, даже если жильё перейдёт в разряд государственного.

Как мало я знал, на самом деле, свою супругу! Благодаря Виктории в очередной раз убедился: жадность человеческая не имеет пределов. Я не виню кого-то конкретно, просто констатирую факт, такова людская природа. Сам не лучше, только в каждой своей ипостаси умел обеспечивать себя сам, а не отбирать у других. В отличие от…

Но лучше по порядку. Чему не был свидетелем — рассказываю со слов.

Поздним декабрьским утром тысяча девятьсот восемьдесят пятого года секретарь судебных заседаний народного суда Минского района Минской области, не выпуская из рук чашку с горячим чаем — в старом двухэтажном здании на Логойском тракте топили плохо — вышла в коридор и позвала:

— Участники процесса по иску Матюшевич Виктории Львовны к Матюшевичу Валерию Евгеньевичу, зайдите в кабинет судьи.

Бракоразводные процессы не проходили в зале заседаний, он был плотно расписан для слушания уголовных дел. Представители сторон садились буквально в метре друг от друга у стола судьи, равнодушно-деловые, если речь шла о формальном завершении давно решённого, или готовые вцепиться друг другу в волосы и в горло. Порой доходило до вызовов милиции и штрафов за нарушение порядка.

— Истец Матюшевич?

— Я! — к секретарю шагнула высокая красивая женщина в дорогом зимнем пальто, её портили лишь следы усталости на сильно накрашенном лице. Даму сопровождал крупный полный мужчина под два метра ростом.

— Вы — ответчик Матюшевич?

— Слава богу — нет. Он не придёт, — заверил спутник истицы.

Позади раздалось вежливое покашливание, чтоб обратить на себя внимание.

— Я представляю интересы ответчика. Семён Маркович Рапопорт, областная коллегия адвокатов. Вот ордер.

Обернувшись к нему, секретарь улыбнулась. Пожилой сухонький еврей считался любимцем младшего судебного персонала, потому что вне заседаний непременно таскал им конфетки, печеньки или кусочки халвы, оттого выписки из уголовных и гражданских дел получал быстро и вне очереди. От секретаря не укрылось, что его появление было крайне неприятным сюрпризом для истицы и её эскорта, те ограничились юридической помощью лишь в составлении заявления в суд и далее рассчитывали справиться сами. Сэкономили? Если Семён Маркович ввяжется в борьбу всерьёз, а иначе не бывает, экономия вылезет боком.

Пожилой юрист накинул поверх костюма тёплую жилетку мехом внутрь, ручки непрерывно потирал, истица с мужчиной остались в верхней одежде, хоть в судейском кабинете рычал тепловентилятор, и было несколько приятнее, чем в коридоре.

— Ответчик не явился? — спросила судья, очень строгая женщина лет сорока без обручального кольца на безымянном пальце. Кольцо с бриллиантом на руке гражданки Матюшевич она заметила раньше, чем раскрыла папку с исковым заявлением. Народные заседатели, мужчина и женщина пенсионного возраста, вообще ни на что не реагировали, больше напоминая понятых, нежели полноправных судей, коими являлись в соответствии с Гражданско-процессуальным кодексом БССР,

— По заявлению истицы повестка о явке в суд направлена повторно по адресу прописки ответчика, посёлок Ждановичи Минского района Минской области, — отбарабанила секретарь.

— Вы позволите? Общеизвестно, что олимпийский чемпион и выдающийся спортсмен-профессионал из Белоруссии Валерий Матюшевич проживает в Соединённых Штатах Америки, о чём прекрасно осведомлена истец, знающая его актуальный адрес в Калифорнии, — ввинтил Рапопорт. — Я совершенно случайно узнал о готовящемся против него процессе, сообщил друзьям нашего чемпиона, и Валерий Евгеньевич был столь любезен, что поручил мне представлять его интересы. Прошу занести в протокол моё заявление: истец с самого начала ввела суд в заблуждение, препятствуя установлению истины.