— Ты хочешь сейчас это сделать? — изумилась я.

— Да, в вагоне метро.

Такого приключения в моей жизни не было, и я едва дождалась, пока мы займем места в вагоне.

— А ты успеешь? — спросила с тревогой, потому что ехать нам было минут десять-двенадцать, а рисунок уж очень хотелось получить на память.

— Успею, — уверенно заявил он.

Мы повернулись друг к другу лицом, насколько могли, сидя рядом, я вырвала лист из учебного блокнота, дала ручку, потому что карандаша под рукой не было, после чего Саша закинул одну ногу перпендикулярно другой и стал штрихами набрасывать эскиз. Мне было видно, но я специально старалась не смотреть, чтобы сохранить интригу. Разглядывала людей. Пассажиров было немного: кто-то уткнулся в свой телефон, другие дремали, несколько человек, чтобы развеять скуку, с любопытством поглядывали на нас.

Голос в вагоне объявлял одну станцию за другой, и я всерьёз опасалась, что Саша не успеет закончить, но ровно перед тем, как мы должны были выйти, протянул мне готовую работу.

— Держи.

Я тут же перевела взгляд на рисунок. Похоже. Грубовато, штрихами, поскольку это походный вариант, но глаза... И пряди волос... Неужели он видит меня такой? Такой красивой...

— Ого, — только и смогла сказать я. — Здорово!

Мне никто никогда не дарил таких подарков... Жаль, что я не смогу повесить его в своей комнате прямо на стену рядом с кроватью, чтобы это было первым, что увижу, проснувшись, и последним, за что зацепится взгляд перед сном. Не хочу привлекать внимание родителей.

До эскалатора Саша вёл меня за руку, чтобы я не споткнулась, разглядывая мельчайшие элементы рисунка. Хотела бы я так же круто изображать людей!

— Ты очень талантливый, Саша, — заявила, замирая на ступеньке выше парня и глядя на него сверху вниз. Не сдержавшись, провела рукой по его волосам, немного взъерошив. — Станешь знаменитым художником, от поклонниц отбоя не будет, выбирай любую.

Его лицо вдруг сделалось строгим.

— Я однолюб, — произнёс он веско.

— Вот как? И что, есть у тебя любимая?

— Есть любимая, — сказал он, глядя в глаза.

Когда он произнес это слово — «любимая» — сердце у меня на миг замерло.

— Я её знаю? — продолжала я шуточный допрос с пристрастием.

— Сейчас доиграешься, — пригрозил он, но это развеселило меня ещё больше.

Я спрыгнула с эскалатора и, продолжая шагать рядом с ним, вновь атаковала вопросами:

— Нет, я правда хочу знать. Она крутая?

— Нет, не крутая. Я бы сказал, она скорее... Неотразимо прекрасна. А ещё милая и добрая...

— Ух ты, — выдохнула я, заливаясь краской. — Хорошо, что я с ней не знакома, а то бы рядом с ней у меня точно развился комплекс неполноценности.

— Если хочешь с ней познакомиться — посмотри в зеркало, — словно между дел бросил Саша, открывая передо мной тяжелую дверь и, кажется, тоже смущаясь, поскольку на меня в этот момент он старался не смотреть, и это старание было заметно.

Я не знала, что сказать, и он обратил на это внимание.

— Что, Вера Валерьевна, потеряли дар речи? — подначил меня.

— Да. Мне понадобится время, чтобы его найти.

Мы оказались на улице и, если бы я могла потерять дар речи снова, то это непременно бы со мной случилось.

— Смотри какой снег! — прошептала, словно восторженный ребенок, и замерла на месте, после чего выходящий следом мужчина тут же влетел в мою спину и что-то недовольно пробурчал себе под нос.

Саша за рукав пальто оттянул меня в сторону, где мы могли стоять в свое удовольствие и любоваться крупными снежинками, которые мягко летели вниз, искрясь в свете ночных фонарей, и, едва достигая земли, тут же таяли, не оставляя следа.

Декабрьский снег — он часто такой: немного наивный, прекрасный в своей чистоте. И вряд ли он верит, что когда-то и его пора кончится. Что и он с наступлением весны непременно растает, уступая дорогу чему-то новому. Но пока... Пока его время. Волшебное, чарующее...

Это потом мы будем ругать надоевшую слякоть, скользить по асфальту, жаловаться на мороз, а сейчас — снег! Чудо! Сказка!

Я видела, что и другие люди, выползая из подземелья метро, на миг словно вырывались мыслями из плена забот и с удивлением смотрели на преобразившуюся столицу. Вот и зима... Теперь настоящая. Не только календарная, но и по факту.

— В детстве я всегда загадывала желание, когда выпадал первый снег, — призналась, ощущая неловкость.

— Давай загадаем, — тут же откликнулся Саша, заботливо натягивая на мою голову капюшон поверх шапки, чтобы я не замерзла.

Я сделала то же самое с ним. Жалко, что, выйдя на улицу, он спрятал свои русые волосы под шапкой — я люблю их касаться. Но, с другой стороны, хорошо, что мы оба не мерзнем.

— Это уже не первый, — напомнила я.

— Ну и что?

— Тогда я загадываю… поцелуй, — сказала я вслух.