— Прямо сам? — прорезался Сергей.

— Да. Больше скажу — ему не сразу поверили даже, он пинал резидента дважды.

Сергей чуть повернулся ко мне и неуловимо коротким движением моргнул. Ничего себе! Это он мне сигнализирует, что правда, что ли? Так если подумать — а ему ведь не вдруг соврёшь. Интересно получается.

— В итоге, у нас есть согласие учёных выдать результаты исследований и даже готовые референсные образцы. Но нет возможности это всё вынести. Физической. Жечь мосты и тикать с документацией за пазухой они не хотят, а хотят, чтоб мы сами как-то тихонько всё прямо оттуда забрали.

— Б-р-р-р, — потряс я головой. Вот не надо было столько пить! Только кто ж знал? — Если честно, я не очень понимаю, что мы тут вообще можем сделать. Ну, такого, что вы не могли бы провернуть сами! Неужели у вас в Швейцарии людей нет?

— Люди есть. Но на территорию исследовательского центра проникнуть они не смогут. Никак. А по-другому материалы не добыть — выносить или как-то отправлять их наш контакт отказывается. Тем более, есть физические образцы — их и не отправишь так просто, для некоторых необходим криоконтейнер, а ценность этих образцов... сами понимаете, отказываться не хочется. Но вот если бы кто-то выскочил из ниоткуда в заранее согласованном месте уже на территории, внутри охраняемого периметра...

Повисло тяжёлое молчание.

— Видите, Алекс, я не развожу секретность и не пытаюсь сыграть вас втёмную — все карты на столе. Если что забыл — спрашивайте, — разрушил тишину Ивлев.

— Но... это ведь получается шпионаж? — нерешительно пробормотал я.

— Он самый, — кивнул генерал. — Промышленный.

— То есть, мы должны... украсть? Результат исследований?

Генерал с шумом выдохнул, завозился, повёл плечами, а потом, бросив через плечо какой-то вороватый взгляд на своего ассистента, ловким движением содрал галстук и сунул его в карман.

— Вы ведь меня извините? А, молодёжь? Длинный тяжёлый день... — он опять сделал здоровенный глоток из горлышка. — А по поводу кражи — я думаю так: я не себе в карман мелочь тырю. Меня Родина служить поставила. И за моей спиной — сто сорок миллионов. Из которых пять болеет этой дрянью, и им не очень интересно, почему лекарства нету — то ли потому, что государство денег учёным пожалело, то ли потому, что я постеснялся.

Вероятно, он ждал какого-то ответа от нас, но у меня в голове царил полный сумбур, ничего умного я придумать не смог. Не дождавшись реакции, генерал продолжил сам:

— А кроме того — там работает группа наших. Да, есть вроде и местные какие-то, но так, на подхвате, основной состав лаборатории сохранился ещё с советских времён. Они здесь родились, учились, работали, Родина за всё платила, а потом бац — и уже результаты принадлежат дяде! — Сергей порывался что-то сказать, но Ивлев остановил его нетерпеливым жестом: — Да, конечно, я понимаю — швейцарцы тоже потратились, сколько лет оплачивали, пока результат не нарисовался... Но так ведь мы их не лишаем? Ну, результата? Просто мы получим свою долю!

— Точно свою? — не поднимая головы, скептически спросил я.

— Ты знаешь — это вопрос сложный, — вздохнув, ответил генерал. — Лично я думаю, что наши лепшие забугорные друзья так много получили от нас с развалом СССР — на халяву! — что они должны нам все эти лекарства сто лет бесплатно целыми кораблями отправлять. Но это я. Понимаю, что и другие точки зрения возможны... Но, ещё раз: мы-то и знать не знали! Учёные сами на контакт вышли, сами предложили! То есть, получается, не только я так думаю? Но и те, кто лекарство открыл — тоже? Несмотря на риск и головную боль лично для себя, хотят отдать, добровольно, Родине! Уж кто я такой, чтоб препятствовать людям Родину любить? Пусть даже и из-за границы. Как думаешь?

Не найдя никаких разумных возражений, я потряс пустой головой и спросил:

— Ладно, допустим, мы эту сложную тему ещё успеем обсудить. Как-нибудь в другой день, только начинать лучше пораньше. А сейчас вопрос такой: что конкретно надо делать, как, когда, диспозиция, короче какая у нас? Главное — когда. А то я соображаю паршиво, честно говоря...

— Так и я уже никак не Эйнштейн, — хохотнув, закивал генерал, — но что поделать — служба требует. Кто, кроме нас? А диспозиция такая: известна точка на карте, можно виртуально прогуляться вокруг, есть спутниковые снимки территории, плюс мы попросили наш контакт пройтись там с камерой внутри и пофотографировать немного. Особенно, в том помещении, где надо будет проявиться. Это, уж извините, туалет, — тут он криво усмехнулся, — к сожалению, выбора мы лишены, видеонаблюдением накрыто почти всё. Такого объёма информации вам достаточно, чтобы попасть в нужную точку?

— Надо смотреть, но в принципе — да.

— Отлично. В идеале, встреча должна произойти завтра утром, до начала рабочего дня. Если мы сегодня дадим подтверждение.

— Если, — эхом отозвался я. — Если мы дадим. Сегодня.

Глава 8. Договор с доктором

Утро выдалось суматошное донельзя, давно такого не помню.

Ну так, для начала разговора — слегка сгонял в район Лозанны, спереть нобелевского класса секрет из дико охраняемого исследовательского центра! Ну и что, что не государственный, эта фармацевтическая контора денег на безопасность не пожалела. Да, вроде снаружи — чистота, зелень и прочее благолепие, даже забора нет! Но стоит чуть присмотреться — всё камерами накрыто в три слоя, охрана при пистолетах, а если покопаться — и автоматчики найдутся, я уже пятой точкой такие вещи чую! И церемониться бы с нарушителем не стали, думаю, даже вряд ли что-то до полиции дошло — сами бы разобрались. И прикопать есть где, в случае надобности, территория не меньше нашей институтской.