— А как же! Мертвое море, святые места. Жарко там у вас и пахнет… хреново в общем пахнет. Так и не привык. Да и всех земель… Я на рыбалку дальше ездил.

Срезал всех внезапно Дмитрий:

— Землицы у нас порядочно, порядка нет.

Прямо по былинному. '«Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами»

Попаданец Мерзликин быстро привык к новому распорядку дня. И он в одночасье принял этот литературный термин, который, как ни странно, услышал от хроноаборигенов. Вот именно данное словечко было уже его изобретением. Куратор сначала выругался, его услышав, а потом принял к сведению, даже иногда стал использовать в разговоре. Анатолий был уверен, что вскоре броское наименование разойдется повсеместно. Вообще, позавчера контрразведчик Силантьев вел себя странно. Был настороженно задумчив и как будто чего-то ждал. В итоге их разговор скомкал, сославшись на занятость. Зато сегодня ни тени той тревоги на его вытянутой физиономии не присутствовало, плечи были распрямлены, и взгляд устремлен в будущее. Видимо, у конторы, что занималась попаданцами, в недавнем времени имелись некоторые проблемы. О чем Мерзликин не преминул спросить.

— Я же не просто так интересуюсь. В прошлой жизни привык, что за собственную безопасность в первую очередь ответственен я. За себя и за семью. А здесь в некотором роде невольник.

— Похвальное решение. Но вы отлично понимаете, что я вам ответить не смогу.

— Это как-то связано с нами?

Майор, таким званием он представился, тяжело вздохнул. Как с ними, людьми из странного будущего непросто. Затем быстро себя одернул. Они не военные и буквально с другой планеты. А ему указано сформировать плотное сотрудничество. Конкретно на этого журналиста имеются большие виды на самом верху.

— Все в этом мире с чем-то связано. Но продолжим наш разговор. Как вы смотрите на сотрудничество в сфере вашей бывшей деятельности?

Мерзликин замер. Как быстро у них тут все происходит! Только появился, а уже сделано заманчивое предложение, от которого нельзя отказаться. Да кто в здравом уме от такого откажется? Одним прыжком попасть в местную номенклатуру! Анатолий отлично представлял, что в здешнем социуме подобное значит. Такой ход говорит о том, что некто из его предшественников крепко поработал с умами хроноаборигенов. И даже кое-что смог продвинуть в местном истеблишменте. Просто так никто в серьезных структурах не пошевелиться. Значит, в Союзе все-таки стартовали перемены, и они одобрены на самом верху. На миг ему стало жутко.

«Куда ты суешься?!»

Но затем вернулся охотничий азарт. Это сказывалось влияние молодого и более горячего организма. Да и что, в самом деле, терять? Вторую жизнь? Умирать нестрашно. Страшно как раз жить. Так как он раньше. Ради чего старался и бился? Ради прибыли кучки барыг без совести и чести? Ради колониального правительства, что высасывали соки из России? Нет, после известных событий в стране начали оставлять больше заработанных барышей. Но далеко не все. Хватало их лишь на благополучие столицы. Так что не будем себе врать. Именно здесь ты можешь совершить Великое.

— Я в деле.

Куратор был откровенно рад. Так, что не смог этого скрыть. А свои чувства прятать он умел. Профессионал.

«О как на него нажали!»

Кто-то торопит перемены.

— Тогда на сегодня закончим. В скором времени к вам подъедут люди Оттуда.

Силантьев показал глазами наверх.

— Меня увезут?

Куратор склонил голову, как будто раздумывая, стоит ли говорить следующее.

— Возможно, и не одного. Не от меня зависит.

К обеду на «объект» привезли двух новеньких. Оба выглядели изрядно запуганными и не особо стремились к общению. Поели и исчезли в комнатах. Евдокимов удивился:

— Чего-то это они?

Моисеев был более проницателен:

— Не видишь, попали парни в передрягу. Надо вечером под бутылку разговорить.

— Ты проставляешься?

Илья скривился:

— Если я еврей, то обязательно сквалыга? Ярик, я почти всю жизнь среди русских живу.

Здоровяк примирительно поднял руки:

— Понял, извини. Что у нас есть для мена?

Народ разошелся по комнатам и вскоре разложил на столе разнообразную мелочь из будущего. Сообща было принято решение, что крупные ништяки каждый будет тратить на себя. Что им там в советском будущем грозит, еще неизвестно. А запас ноши не тянет. Поэтому Мерзликин положил на стол случайно затесавшуюся в кармане рубашки тысячную.

— Богато живешь!

— Да что тут на нее купишь?

Рыжий Дмитрий неожиданно встряхнулся:

— В самом деле, Ярослав, что можно купить здесь на тысячу. В смысле местных денег. Ты уже успел что-то узнать.

Евдокимов задумался.

— Я больше мелочью промышлял. Бутылки у бичей отнимал. Грузчиком в магазине за еду поработал, вагоны разгружать пробовал. Там документы не спрашивали. Да все больше по провинциям. Надо было дураку сразу в леспромхозы податься. Там такая глушь, что никто не найдет. Свинтить у кого-нибудь в поезде паспорт, в воде намочить, и на лесопункте где-нибудь поменять. Механики на лесозаготовках вот как нужны! Договорился бы. А так наследил слишком много, меня быстро вычислили.