— Может, зря сюда пришли? Не слишком пафосно?

Алексей Скородумов ощущал себя не в своей тарелке. Анатолий сначала поморщился, затем подмигнул Семену Ракитину и быстро разлил коньяк по рюмкам. Не нравилось ему, когда это делали предусмотрительный официант. Обслуживание в гостинице «Россия» было на высоте. Он скользнул взглядом по двухэтажному залу ресторана. А что? Вполне неплохо для совка разлива середины восьмидесятых. Привлекал взор оригинальный потолок, в виде сот, куда были вставлены светильники. Много пространства, вмещающее немалое количество народа. Свободных мест в зале не было. Вход даже по блату обошелся им в червонец.

— По мне интересный ресторанчик, — Валентин Исаев, как говорили в будущем, пребывал «на позитиве» и с охоткой взял рюмочку тонкого богемского стекла в руки. — Вы знаете, что именно в этом зале снимали «Мимино»?

— Это там, где усатый грузин с армянином вытанцовывали?

— Ага. И сейчас гостей с юга хватает. Место больно престижное.

— Ладно вам! — махнул рукой Семен. — Пусть победит дружба народов!

— Но пить мы сегодня будем за другое! — голос Анатолия торжественно зазвенел. — За День Советской армии, товарищи!

Все махнули по одной и начали неспешно закусывать. Салаты, нарезки овощная и мясная украшали их скромный столик.

— Салат «Столичный»! — усмехнулся Валентин. — Тот же Оливье.

— Если рассматривать с правильной точки зрения, то в этом виде его придумал како-то советский повар, заменив в традиционном Оливье часть ингредиентов на те, что попроще. Рябчиков на курицу, каперсы на горошек. Стало демократичней и моментально разошлось по стране.

— Потом народ начал кидать в салат «Лучшее мясо — колбаса»?

— Лучшее враг хорошего.

Алексей задумчив пробормотал:

— Но здесь точно не курица!

Анатолий вздохнул:

— Так еще вкуснее. Надо же шефу как-то самовыразиться!

Все засмеялись. Настроение было приподнятое. На праздник планировали собраться давно. Пусть в семидесятые это торжество незаслуженно не был выходным, что не отменяло обязанность его отметить.

Скородумов оглянулся и снова заныл:

— Можно было бы заведение и попроще найти. Столько ментов и конторских! Зайти-то мы зашли, а как выйдем?

— Не боись! С твоими и Степиными корочками куда угодно пройдем.

Ракитин также огляделся:

— Военных что-то не видать.

— Не по карману или место не то. Они по гарнизонным столовым и домам нынче сидят. День-то рабочий, хоть и праздник! Разве что генералы по дачам и охотничьим домикам с утра бухают.

— Армия в развале, а эти…

— Степа, что и здесь? — Исаев выглядел удивленным.

— Откуда все пошло, не задумывался? Тяга к гигантизму, наплевательское отношение к солдатам. Падение престижа службы. Вскоре и на офицеров такое же безучастие перекинется. Армия уже гниет. И гниет, как и положено, с головы. Малиновские, Гречки зажрались, наплодили себе подобных.

Алексей удивленно вскинул брови:

— Так они ветераны же! Неужели не понимают гибельность своих действий?

— Да как бы вам сказать, — Ракитин кивнул Мерзликину, тот тут же потянулся к бутылке элитного «Варцихе». — Они прежде всего генералы. А на той войне даже краснознамённые вели себя далеко не всегда, как порядочные люди. Я как-то изучал материал про наши поражения в сорок первом. Сколько этих гнид думали в критической ситуации лишь о себе, бежали со своими штабами первыми, сдавались в плен. То есть оставляли бедолаг солдатиков без руководства. Да и этим заниматься толком не умели.

— Научились же.

— Какой ценой, Валя? Кто мешал им до войны изучать военный опыт? Или позже в ходе ротации передавать его необстрелянным частям. Так нет! Считалось, что надо каждому в крови захлебнуться. Побеждать стали, когда у вермахта кадры опытные начали заканчиваться. А наши понемногу накапливаться.

Анатолий постучал по стакану вилкой:

— Хорошо нагнетать, Степа. Давайте за непобедимую и легендарную!

— И откуда это все зимой? — не унимался Алексей, показывая на виноград, груши и апельсины на соседних столах. В магазинах такого изобилия точно не было.

— Это же Москва, Лёша, Третий Рим, тут все есть.

— Только надо знать, куда обратиться.

— Рынок наоборот.

— И он погубит Союз.

— Опять у вас, ребята, споры о глобальном. Экономику-то мы поднимем, вон сколько народу идей, отличных из будущего принесло. Но стоит ли это того?

Мерзликин полез вилкой в тарелку с мясной нарезкой. Сырокопченая колбаса, салями, буженина. Выбор был в ресторане неплохим.

— Ты все опять про мещанство жужжишь?

— Так оно тут везде! Уже никто не стесняется. Прежде всего средняя партийная и комсомольская верхушка.