И потому сгрудившиеся на пороге камбуза три человека — Лурдес, Кейн и я — уже на двоих больше допустимого, в особенности с загромождающим ценное пространство пола аварийным буем. Однако я не жалуюсь. Люк задраен, шлюз загерметизирован, хотя технически мы все еще находимся на борту «Авроры», здесь я чувствую себя в гораздо большей безопасности. Как только Воллер оденется и будет готов, мы и вовсе покинем лайнер.

Наше внимание сосредоточено на «Скорости» и «Грации», все еще запечатанных в медицинских мешках. Скульптуры стоят спиной к спине на столе, скрещиваясь крыльями, словно ангелы столкнулись в воздухе. «Грацию» на обратном пути высвободил из основания Кейн.

А вот «черный ящик» так и остался на лайнере — по моему приказу, несмотря на бурные протесты Воллера.

Не то чтобы скульптуры или «черный ящик» теперь имеют какое-то значение. После узнанного нами.

— Значит… — язык у Лурдес немного заплетается из-за успокаивающего, назначенного ей Кейном. — У кого-то поехала крыша. — Ее рот чуть кривится в самодовольной ухмылке. — Он сошел с курса, и пассажиры взбунтовались.

— И начали убивать друг друга? — возражает по интеркому Нис. — Что-то не вяжется.

Кейн поверх головы Лурдес окидывает взглядом мои влажные волосы и чистый комбинезон. У него волосы тоже мокрые. Строго говоря, дезинфекционный регламент на ЛИНА не предусмотрен. Не того типа мы корабль. Так что санобработка свелась к тому, что мы оставили скафандры в медицинских мешках внутри шлюзовой камеры, после чего Кейн, Воллер и я по очереди приняли продолжительный душ, изведя на него более недельного рациона воды. По возвращении мне придется как-то оправдать дополнительные расходы. И я до сих пор не решила, что расскажу о вылазке на «Аврору». И буду ли рассказывать.

— Окей? — одними губами спрашивает механик.

Даже не знаю, что ему ответить, и просто отвожу взгляд на скульптуры.

— Лично мне что-нибудь вроде массовой истерии или повальной психогенной болезни представляется более убедительным, — продолжает Нис выкладывать свои аргументы Лурдес и всем, кто слушает. — Пассажиры оказались изолированы на корабле на несколько месяцев. Да они попросту не привыкли к такой жизни. Эмоции накалились. Возможно, возникли какие-то проблемы с едой или что-то вроде того, началась паника. Подобные вещи происходили еще века назад. — Как и обычно, после проделанных исследований системщик звучит довольным и несколько отрешенным. — Охота на ведьм в Салеме. Танцевальное помешательство в Средневековье. Массовые отравления в середине двадцатого века, на поверку оказавшиеся вовсе не отравлениями, а коллективным самовнушением.

— Только это не объясняет поведение команды, — возражает Кейн. — «Сити-Футура» ни в коем случае не отправила бы в круиз разрекламированный лайнер вроде «Авроры» с неопытным экипажем.

— Они и не отправили, — отзываюсь я. — Капитан Линден Джерард. Старший помощник Кейдж Уоллес. А пилотом был Джеймс Нгуен. — Я вызубрила имена по репортажам тех лет. Как-никак я ведь мечтала служить на борту «Авроры». Да и кто может быть известнее команды, пропавшей с самым дорогим кораблем в истории человечества?

— Однако экипаж численно уступал ораве избалованных штатских, не прошедших ни обучения, ни подготовки, зато имевших кучу денег и пребывавших в уверенности, будто все кругом им обязаны, — продолжаю я. — В итоге все поплатились жизнями — богатеи, горничные, собачьи няни, команда. Только ради того, чтобы «Сити-Футура» срубила немного бабла, набив корабль теми, кому здесь не место.

Слова изливаются из меня потоком горечи, который мне не остановить даже под страхом смерти. Внутренне я сгораю от стыда.

Кейн склоняет голову набок и внимательно смотрит на меня. У меня возникает ощущение, что он видит меня насквозь, со всем моим бардаком в башке и шрамами от давнишней травмы, что я так старательно скрываю. Мне хочется заорать механику, чтобы он заткнулся, пускай даже он ничего и не говорит. Пока что.

— Не думаю, что все так просто, — произносит наконец Кейн. — Ведь «Сити-Футура» не принимала сигнала бедствия, даже просьбы о помощи. — Поколебавшись, добавляет: — Клэр, это не то же самое, что Феррис…

— Сама знаю! — огрызаюсь я.

Это действительно так — на Феррисе была обычная халатность, а здесь непредвиденный и трагичный исход нового предприятия, — вот только от ощущения схожести все равно не избавиться. Беспечность. Пренебрежение человеческими жизнями. Самонадеянность.

— Но кто-то все-таки пытался, — неожиданно замечает Лурдес.

Мы оба непонимающе таращимся на нее.

— Аварийный радиобуй, — тщательно проговаривает она каждое слово. — Помните? Ведь если корабль не терпел бедствие, кто-то должен был сбросить его вручную, верно?