— Она права, — чуть ли ни потрясенно отзывается через мгновение Нис. — Если все системы лайнера отключили намеренно, то условий для автоматического сброса буя не возникало. И кто-то должен был его запустить.

— И этот «кто-то» должен был обладать соответствующим доступом, что подразумевает комсостав, — подхватывает Кейн. — Это мог быть капитан. Или первый помощник. Пилот. Возможно, начальник службы безопасности. — Он хмурится. — Но почему вместо этого он не попытался восстановить курс и включить электропитание? — Механик качает головой. — Бессмыслица какая-то.

— И так ей и останется, — сухо произносит Воллер позади нас.

Лурдес вздрагивает от неожиданности.

— Хватит! — отрезает Кейн, разворачиваясь к пилоту. Тот издает хриплый смешок:

— А, ну конечно, ты все защищаешь ее.

— Не нужна мне никакая защита, — набрасываюсь я на Воллера. — Я здесь…

— Знаю-знаю, ты здесь капитан. Ответственная за все. А тебе самой не приходило в голову, что ты занимаешь этот пост не по праву? Как-никак даже вот наш святой, — он размашисто тычет пальцем, едва не попадая Кейну в глаз, — не уверен, что уходить сейчас было бы правильно.

Я застываю, машинально уставившись на механика.

Тот лишь отводит взгляд.

Меня пронзает боль, словно от ожога о неостывший двигатель, но я тут же отшвыриваю ее, заставив себя сосредоточиться на неотложном вопросе.

— Я думаю о нашей безопасности. — Придвигаюсь к Воллеру, прижимая его к стене в тесном камбузе. — Вот тебе вопрос. Думаешь, теплое местечко останется за тобой после того, как ты добудешь доказательства, что кто-то из команды «Сити-Футуры» прикончил всех на борту «Авроры»? А ты не забыл, что «Верукс» купил «Сити-Футуру»? Теперь они одно и то же. Думаешь, «Верукс» погладит тебя по головке и выплатит солидную премию за такую новость и ее последствия?

В особенности если вспомнить про «Зенит», нового конкурента «Верукса», буквально дышащего им в коллективный затылок. Раньше «Верукс» подкапывался под «Сити-Футуру». А сейчас «Зенит» точит зубы на «Верукс». В этом мире, где корпорации пожирают корпорации, всегда кто-нибудь да объявится.

— Мы не знаем, что именно так и было. Мы вообще ничего не знаем, — с нажимом отвечает Воллер. — А вдруг полное отключение как раз и являлось самым безопасным решением? Кто-то же выпустил буй, надеясь на помощь. Возможно, у того, кто был на «Авроре» за главного, попросту не оставалось другого выхода.

Закатив глаза, я отступаю от пилота. Ну конечно.

— Я имею в виду, — вдохновенно продолжает он, — что капитан, как пить дать, обосралась, и первому помощнику пришлось…

— Тебе-то откуда знать? — огрызаюсь я, запальчиво выступая в защиту Линден Джерард.

Кейн вздыхает, устало потирая ладонью лицо.

— Клэр права, — произносит он затем. — Как бы ни хотелось мне донести наше открытие до «Верукса», чтобы родные пассажиров и команды наконец обрели хоть какое-то успокоение, не думаю, что у нас что-нибудь получится. Скандал такого масштаба «Верукс», скорее всего, попытается замять.

— Они не посмеют! — ахает Лурдес.

Я не в силах сдержать распирающий меня смех.

— Еще как посмеют! Опыт у них имеется.

Ни в одном из разборов трагедии на Феррисе воздушные фильтры не упоминались, не говоря уж о затягивании «Веруксом» поставки новых. Репортажи фокусировались на моем спасении и героической борьбе «медицинской команды» за жизни обитателей станции, пока вирус не взял верх.

Что же касается самой колонии, все модули сожгли управляемым взрывом. В целях «безопасности». Огненная стерилизация подразумевала и тела погибших. Мама так никогда и не вернулась с Марса. У нее даже нет могилы, которую я могла бы посещать. Где могла бы посмотреть на ее имя, оставить цветы. Отец, которого я едва помню, покоится на кладбище на Земле в одиночестве, с пустым надгробием рядом. Это место предназначалось для мамы.

Кейн кивает:

— «Веруксу» ни к чему огромные траты, в которые выльется эта история. И уж точно негативная реакция общественности. Конечно же, они не совсем «Сити-Футура», но слияние все-таки подразумевает их тесную связь. И если мы попытаемся предать свое открытие гласности, «Верукс» просто уволит нас и потом заявит, будто мы озлоблены на них и своей ложью об «Авроре» хотим навлечь на корпорацию неприятности. — Он умолкает, явно охваченный противоречивыми чувствами. Я знаю, что он думает о дочери. — Я не могу себе этого позволить.

— Но у нас есть доказательство? — Воллер указывав на «Скорость» и «Грацию». — И было бы больше, если бы Клэр не…

Он делает ударение на моем имени, подчеркивая, что не называет меня капитаном, и я раздраженно перебиваю его:

— От количества доказательств ничего не изменится! Именно это я и пытаюсь донести до тебя. Ну кто нас услышит через вой сотни адвокатов «Верукса»?

Впрочем, мое личное отношение к данной теме непростое. Ведь та самая завеса корпоративной секретности и юридических ухищрений, что десятилетиями ограждала «Верукс», защищала и мое имя. Как единственная выжившая я вызывала у людей интерес, но, надо полагать, куда более их заинтересовала бы подлинная причина катастрофы на Феррисе. Просроченные воздушные фильтры, да. Но еще и обитатель станции, нарушивший карантин и тем самым неумышленно вызвавший гибель семидесяти трех мужчин, женщин и детей.