Сами по себе космические путешествия — скука полнейшая. Как ремонтная команда комсети мы к этому привыкли. Скучный день — хороший день. Именно к скуке мы и стремимся. Потому как, когда дела принимают захватывающий оборот, обычно кто-то погибает каким-нибудь новым и ужасным способом.

Вот только неизменно существует опасность слишком расслабиться. В то время как в данных обстоятельствах имеет смысл оставаться настороже. Проявлять повышенную бдительность.

— Слушай, кэп, раз уж мы не взорвались за первый час, по статистике, вряд ли это произойдет теперь, — заявляет пилот, возвращаясь на свое место с пакетом в руке. Он плюхается в кресло и разрывает зубами упаковку.

— Ты где такого нахватался? — скептически отзываюсь я, размышляя о системах двадцатилетней давности, выведенных на предельный режим функционирования после десятилетий заморозки.

— Эй, шеф, поддержи меня, — взывает Воллер к Кейну.

Тот отрывается от приборной панели и с явной неохотой признает:

— Вероятность ниже.

— Видишь? Самое трудное позади, — с набитым ртом вещает пилот. — Так что самое время праздновать!

Внутренне я морщусь. Капитан я отнюдь не суеверный, уж точно не из тех, кто отказывается летать без заветных талисманов — например, мой первый капитан истово бренчал целой коллекцией символов на шейной цепочке, — и тем не менее.

На краткий миг мы с Кейном встречаемся взглядами, разделяя злость на Воллера — по крайней мере, при других обстоятельствах именно так бы и было, — но он сразу снова погружается в работу, будто меня здесь нет.

Краткое ощущение нормальности миновало, и Кейн опять держится прохладно, чуть более профессионально, чем требуется. И меня это злит.

Не могу его винить, но на этот раз — то ли из-за обеспокоенности, то ли из-за нерастраченного адреналина — пренебрегать сложившимся положением я больше не в силах. Необходимо попытаться наладить наши отношения.

— Кейн, можно с тобой поговорить? Наедине.

Воллер хмыкает. Лурдес тоже наблюдает с интересом. Механик встает и спокойно отвечает:

— Конечно.

Скрестив руки на груди, я поспешно устремляюсь с мостика в коридор по правому борту, Кейн чуть отстает.

Я отхожу на достаточное расстояние, с которого остальная команда уже ничего не услышит, и останавливаюсь.

Он приближается с некоторой опаской, и меня охватывает острое чувство неловкости. Мне стоит значительных усилий, чтобы не отвести взгляд.

— Прости, я облажалась по полной, — произношу я, сжав кулаки. — Не надо было мне… тебя целовать. Это недопустимо, тем более я капитан. — Для меня мы равны, однако во всех других отношениях, включая юридические и официальные, я являюсь его начальником. И от одной мысли об этом хочется забиться в какой-нибудь темный угол. Мне казалось, что я выше этого. Получается, нет.

Склонив голову набок, Кейн не сводит с меня пристального взгляда.

— Клэр… — начинает он. — Что ты…

— Ты должен подать жалобу, как только мы уладим с «Авророй».

«Когда, типа, прокрутим шантаж нашего нанимателя», — добавляю я мысленно. Молодец, Клэр! Отлично!

— Я понимаю, что не имею права просить тебя об этом, но в данный момент я не могу позволить тебе работать в две смены, чтобы избегать меня. Мне необходима твоя поддержка. — Голос у меня дрожит, я себе отвратительна. Из-за слабости, из-за этой просьбы — после того, что произошло.

И сейчас он в полном праве просто молча уйти. Или наорать на меня.

Кейн, однако, удрученно вздыхает и качает головой.

— Слушай, я же пытался поговорить с тобой, — напоминает он.

Меня заливает краской. Что ему отвечать, понятия не имею.

— Если бы ты дала мне объясниться, — продолжает он, делая шаг ко мне, — я бы тебе сказал, что ты всего лишь застала меня врасплох.

Это же еще ничего не значит, верно?

— И я вовсе не избегаю тебя. Всего лишь хотел оставить тебя одну — мне казалось, ты именно этого и хотела. — Следует многозначительный взгляд. — Порой с тобой не так-то легко иметь дело, Клэр Ковалик.

Ничего удивительного, хотя Кейн, как мне всегда казалось, лучше других понимает мои мысли — иногда даже лучше меня самой.

Смущенно переминаюсь с ноги на ногу, все еще не понимая, куда он клонит.

— И я не хочу, чтобы ты меня жалел, — уточняю на всякий случай.

Кейн легонько дергает прядь моих волос, выбившуюся из старательно собранного хвоста, и убирает за ухо.

— Если ты считаешь это жалостью, пожалуй, нам и вправду необходим разговор посерьезнее, прямо сейчас.

Уголки его рта дергаются вверх, и он нагибается ко мне.