Кэмерон, президент и исполнительный директор команды, сидел на противоположном конце длинного прямоугольного стола, листая какие-то бумаги. Когда я подошел к пустым стульям по другую сторону Дейвона, он протянул мне руку. Его лицо выглядело более морщинистым, чем обычно, так что, возможно, у всех были некоторые проблемы с адаптацией к переменам.

— Пирсон, — сказал он, когда я пожал ему руку. — Спасибо, что пришли.

— Конечно. — Как будто у меня был выбор, вот что я хотел сказать.

Как только я сел, Кэмерон глубоко вздохнул и бегло оглядел стол.

— Позавчера мне позвонили адвокаты Роберта и сообщили о трасте, который он создал всего за пару недель до своего сердечного приступа. Учитывая, что у нас с Робертом на протяжении многих лет были прямые рабочие отношения, я должен предположить, будто он думал, что у него будет время объяснить мне свои действия, чего, к сожалению, не произошло. У него и его покойной жены был только один ребенок, и, насколько я понимаю, ее отношения с Робертом не были близкими. У меня сложилось впечатление, что мисс Саттон получила еще меньше разъяснений, как мы должны объяснить, почему он предпринял эти шаги.

Пока эта информация оседала в напряженной тишине комнаты, мне потребовалось несколько мгновений, чтобы замедлить ход своих мыслей. Потрясающе. Она не только не заслужила этого, но и не ожидала и не была подготовлена. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не удариться головой о стол.

— Причина, по которой я объясняю это вам сейчас, прежде чем она и Уильям присоединятся к нам, — продолжил Кэмерон, имея в виду нашего генерального менеджера, — заключается в том, что мы не подвергаем ее неловкому объявлению о том, что ее не предупреждали о том, что станет владельцем профессиональной футбольной команды. Именно по этой причине, — его голос стал твердым, и я понял, что четверо из нас получили кристально четкие инструкции о том, как мы должны провести эту встречу и собрание команды завтра, — мы хотим убедиться, что вы — лидеры этой футбольной команды — на совете директоров выразите ей признательность, поскольку она берет на себя эту огромную ответственность, и убедитесь, что остальная команда делает то же самое.

— Конечно, — сказал тренер Кляйн, аккуратно сложив руки перед собой. — Верно, ребята?

Дэйвон кивнул.

— Было бы неплохо добавить сюда немного свежей крови.

Логан бросил на меня быстрый взгляд, как будто проверял мою реакцию, прежде чем заговорить. Или, может быть, это было потому, что мои руки были сжаты в кулаки так, что побелели костяшки, а нога яростно дрыгалась под столом. Он отвел взгляд.

— С моей стороны никаких возражений.

Я ответил не сразу, потому что чувствовал, что любые слова, слетающие с моих губ, будут наполнены разнообразием из четырех букв.

Сделав еще один глубокий вдох, я понял, что все взгляды за столом устремлены в мою сторону, и поднял руки, зная, что им нужно, чтобы я сказал, даже если мне казалось, что к горлу подступает жеваное стекло.

— Она получит все то уважение, которое мы оказали Роберту.

Кэмерон издал тихий звук облегчения, его обтянутые костюмом плечи слегка опустились.

— Отлично. Они должны быть здесь с минуты на минуту.

Из глубины коридора донеслось невнятное бормотание низкого сиплого голоса Уильяма и ответного смеха. Я ничего не имел против женщины-владелицы, но все равно, мое нутро кричало мне бежать, что что-то не так, что дело вот-вот пойдет очень, очень плохо.

Несмотря на мои далеко не звездные отношения с соседкой, я не был сексистом. Я хотел, чтобы Фейт выросла и стала такой, какой она, черт возьми, захочет, вот почему я из кожи вон лез, чтобы обеспечить ей эти возможности. Так почему же у меня по спине побежали мурашки, как будто я находился под прицелом заряженного пистолета?

Как раз перед тем, как они вошли в комнату, что-то щелкнуло у меня в ушах при звуке женского голоса, но я ничего не мог понять, ничего не мог определить с уверенностью. Мы все встали, чтобы поприветствовать ее, и как только я впервые увидел ее платье, все вокруг меня замедлилось и отяжелело.

Мой мозг словно не мог обработать то, что я видел, поэтому ее образ сократилось до цветных вспышек.

Коричневые туфли.

Загорелые ноги.

Красное платье.

Светлые волосы.

Красные губы.

Белые зубы.

Зелено-голубые глаза.

Когда все это сошлось воедино, у меня перехватило дыхание от болезненного свиста. Этого не могло быть.

Когда она лучезарно улыбнулась Дейвону, уделяя ему все свое внимание, я понял, что она меня еще не заметила. Моя соседка, которая менее чем за двадцать четыре часа до этого назвала меня высокомерным засранцем, стала новой владелицей «Вашингтонских волков». И она еще не видела меня.

Внезапно я понял, как сильно натянуты нервы и как непоколебимо ощущение того, что вот-вот что-то пойдет очень и очень не так. Я провел рукой по губам и медленно выдохнул, расправляя плечи и высоко поднимая голову. Я мог бы это сделать. Я противостоял трехсотфунтовым полузащитникам, которые хотели сорвать шлем с моей головы, когда прижимали мою задницу к земле.

Я мог это сделать.

Она повернулась в мою сторону, и я увидел момент, когда это произошло. Заминка в походке, прищур глаз, легкая складка алых губ.