Образование имел под стать оппоненту высшее техническое и точно так же, как и последний, оказался ненужным своей родине, чему, впрочем, был несказанно рад, так как давно хотел переселиться куда-нибудь на Запад. Техническое образование прекрасно совместилось с цветочной фабрикой, где он трудился простым уборщиком, и, стоит заметить, трудился не покладая рук. Его в ответ за трудолюбие также ценили, уважали и, главное, хорошо платили. В доме, благодаря работе последнего, постоянно по поводу и без красовались довольно дорогие букеты.

Выпивал Семён, как и остальные сожители, изрядно и частенько, курил много, если не сказать слишком много, и, подпив, точно так же как и Александр, закуривал тут же, не отходя от кассы (то есть в квартире).

Имел большую семью (что-то около семи человек), которую тоже планировал эвакуировать из Литвы при первой возможности. И как бы он ни открещивался от советского прошлого, замашки разговаривать с телевизором (особенно когда по нему транслировали новости), разгадывать в уборной кроссворды и без нужды делать довольно красивые пепельницы из пустых консервных банок он вынес именно оттуда. Но, в отличие от прорусски настроенного Александра, прослыл ярым русофобом.

Ещё одним постояльцем этой весёленькой квартирки являлся сейчас мирно стоящий и переминающийся с ноги на ногу Николай Байтов. В отличие от двух выше представленных, политическую позицию на международной арене выбрал абсолютно нейтральную, говоря иным языком, мало вникал в такие вопросы, всё больше интересуясь технологиями, компьютерами и всем, что с ними связано, и понятно почему. Он имел среднетехническое образование и профессию с очень сложным и длинным названием, состоящим (видимо, для вербовки студентов) аж из семи слов, хотя в народе таких, как он, называли просто «компьютерщик».

Он отдался своей профессии полностью, без остатка, жадно, взахлёб читая научные статьи и отслеживая новинки в области информационных технологий. Безусловно, при должном финансировании и ощутимой поддержке государства он добился бы на этом поприще немалых результатов (возможно, в перспективе прославив свою родину), а так как довелось ему на своё несчастье родиться в такой стране, как наша, то власти очень скоро плюнули на молодого и подающего большие надежды специалиста, он, в свою очередь, плюнул на них, отправившись в Англию на заработки, где работы по специальности, увы, не нашёл – помешал языковой барьер, но вот чтобы мыть машины на автомойке, чем он теперь и занимался, язык и особые знания были совершенно не нужны, истинную же свою профессию Николай превратил в хобби.

С азартом и энтузиазмом брался за починку всевозможных гаджетов, но не был бы нашим человеком, если бы каждый раз после починки того или иного электронного прибора у него не оставалось пары-другой, как он говорил, лишних деталей, причём, что удивительно, сам аппарат в дальнейшем прекрасно работал и без них.

Уверенно твердил, что грядёт эра компьютерных технологий и интернета и, если что, он готов к встрече с ней.

Несмотря на огромное количество плюсов, коими обладал этот молодой человек, а ему и правда было лишь тридцать два года, имелось у него и немало изъянов в виде злостного употребления алкогольных напитков, проблем с уборкой квартиры (жильцами был составлен и утверждён точный график по уборке кухни, санузла и т. д., которого полагалось строго придерживаться. Правда, в будущем Станислав искоренит эту, на его взгляд, абсолютно ненужную вещь, называя все эти уборки и графики понтами и ментовскими замашками). Да и с личной гигиеной у товарища имелись проблемки: запьёт, бывало, и не моется всю неделю, издавая запахи похлеще, чем у вокзальных обитателей.

Ну вот, пожалуй, и всё, что я хотел вам рассказать о жильцах данной квартиры. А сейчас вернёмся к тому моменту, на котором мы остановились. Как вы помните, Игорь побежал в уборную. Через пару минут он вернулся, весь чем-то довольный, дыша полной грудью и оценивающе озираясь по сторонам. Воцарившаяся перед его уходом тишина продолжалась, и он, решив нарушить её, задаёт Александру довольно нелепый и каверзный вопрос, ну совершенно не подходящий под время и ситуацию:

– А как, папаша, тут дела с шалавами обстоят? А? – при этом Игорь продемонстрировал своими корявыми руками желательный размер женской груди и нелепо посмеялся.

Все деликатно промолчали, показав, что спрашивает он абсолютно неуместные глупости. И тогда заговорил босс, решивший, что только ему одному под силу внести ясность в ситуацию.

Не вдаваясь в подробности, он по-своему, по-вампирски, описал ситуацию в общих чертах, много жестикулировал, строил гримасы, бессовестно врал, обозвал Саулюса падлой, барыгой, шпикулем, работорговцем и множеством иных эпитетов, стараясь выглядеть озабоченным и, главное, обманутым.

Инстинктивно почуяв, что попал к образованным людям, избегал матов, винил в своих неудачах судьбу-злодейку, тяжёлое детство, какого-то следователя Ершова да всё того же Саулюса. Извинился за брата Игоря и обозвал его озабоченным дамским угодником, сумев подобрать такие сложные для своего скудного словарного запаса словечки.

Затем, не ходя вокруг да около, прямо заявил, что, мол, вы как хотите, а он с коллегами будет жить здесь. И как бы невзначай спросил всё у того же Александра:

– Так куда, батя, можно с дороги кости кинуть?

После чего был любезно с компанией отправлен в комнату, где их уже давненько дожидались три матраса, один стул, пустая грязная ваза на подоконнике и швабра в углу.

– Да-а-а… Не густо. Вот тебе и Лондон, и Европа, а ещё под культурных косят, падлы, – жалобно пролепетал Игорь, оглядев свои нищенские апартаменты.