Вот и сегодня он, по сути, пьяный, смело ехал на работу, зная, что всё будет хорошо, сослуживцы не сдадут, ибо все они сами были выходцами из Восточной Европы и покрывали один другого.

Салон наполнился стойким запахом пива, но все пассажиры сделали вид, что не замечают этого, и молча смотрели в окно, за которым открывалась довольно пёстрая, но при этом унылая панорама.

После второй баночки «Зубодёра» ужасно захотелось курить, но такой наглости даже босс не смел себе позволить. «Потерплю, а то все раскричатся», – подумал он, почёсывая небритую вытянутую шею.

Вот тут-то и началось такое, что впоследствии привело нашего героя к безумной ночной оргии. Почесав шею, Стаська одним глазом заметил, что сидит рядом с какой-то дамочкой, и ему показалось в тот момент, что эта чикса даже ничего такая. Он окинул спутницу довольно вызывающим взглядом, пристально посмотрел ей в глаза и за неимением сказать что-нибудь путное ляпнул первое, что взбрело ему в охмелевшую голову:

– А ты ничего такая крошка! Как это я раньше тебя не замечал?

«Такая краля тут катается и глазки мне строит», – подумал он, и, хотя алкоголь уже мешал адекватно мыслить и излагать, тестостерон, переполнявший его организм, заставляет его вслух высказать такое, что привело бы любую другую девушку в ступор и непомерный стыд.

– Я бы тебе вдул! – уверенно и громко заявляет он с гордо поднятой головой.

Но та не растерялась, а лишь тихо и кокетливо ответила:

– Ой, слушай, ну какой ты романтик! Прямо слов нету. Что, прямо здесь? – Затем ещё кокетливее: – Ха-ха-ха!

Станислав в одурманенном состоянии решает, что всё идёт по плану, и продолжает знакомство. Он начинает рассыпаться в комплиментах, правда, нелепых и неуклюжих, при этом до кучи описывает и свои страдания, перенесённые в лихие юные годы. Не позабыл пожаловаться и на некоего следователя Петраускаса, мол, он взяточник и непрофессионал. Затем по полной досталось правоохранительной системе Литвы с Сеймом в придачу. Незабытыми остались и ЕСПЧ, и королева Англии, все вышеупомянутые так или иначе были позорными волками или терпилами. Почему-то все они мешали Стасику наладить быт и развернуться по полной. Эта пылкая тирада сопровождалась изысканной, отборной феней и чёрным матом. Даже прошедшая Крым и рым попутчица ужаснулась подобной лексике и зашептала, озираясь по сторонам:

– Ой, ну не матерись ты так. Люди ведь кругом.

– Спокойно, малая. Просто у меня в роду все матерились, и батя, и дед, помню, по фене балакали. Так что не учи жить, – выпалил босс и на несколько минут смолк.

Невероятно, но всей этой пустой болтовнёй пустозвону Станиславу удаётся разжечь в груди барышни неимоверный пожар.

– Э, слушай, а как тебя, правда, зовут? – после недлительной паузы спросил он, понемногу превращаясь из брутального мужчины в романтичного кавалера.

– Нафталина, – отвечала та.

«Как-то странно», – подумал босс, но промолчал, видимо, не желая прослыть окончательным хамом.

– Вообще-то я уже третий год с тобой на работу катаюсь, – продолжила беседу Нафталина. – Но ты парень видный, спортивный, даже не обращал на меня внимания, – с небольшой ноткой обиды в голосе добавила она.

Это был явный перебор, таких слов и комплиментов Стаська отродясь не слыхал. Видный, спортивный, крутой! Эта очевидная лесть вскружила и без того охмелевшую голову, и босс поплыл, окончательно поддавшись похоти и разврату.

«Ты будешь сегодня моей, крошка!» – уверенно подумал он и приблизился к Нафталине настолько близко, что почувствовал, как её упругие, но малёхонькие груди упёрлись в его руку.

«Смелей, мальчик!» – подумала Нафталина, положив руку ему на ляжку.

Кровь заиграла и бурным напором ударила в голову одному и второму, сердца бешено забились в такт, и они позабыли обо всём на свете.

«А она горячая штучка», – искрой промелькнуло в пустой голове у Стаськи.

«Ну уж точно не сорвёшься с крючка», – положительно подытожила ситуацию коварная Нафтуся.

«Ай, была не была!» – решил босс и, окончательно осмелев, запустил свою огрубевшую руку в область паха Нафталине.

– Ах, какой прыткий! – лишь успела выкрикнуть та и снова подумала: «Точно не сорвёшься, парниша!»

Пожалуй, стоит сделать короткую паузу, чтобы прояснить ситуацию и рассказать читателю, отчего же эта Нафталина была такой раскрепощённой и легкодоступной?

Дело тут, дорогие мои, вот в чём: во-первых, она была старше Станислава лет на семь. Точно так же, как и он, не имела банального секса и мужской ласки уже года три-четыре. Во-вторых, была невероятно дурна собой, с вставными челюстью и левым глазом (последствия бурной детдомовской жизни с постоянными разборками и нанесением тяжких телесных повреждений). Лицо её полностью покрывали прыщи, которые она неудачно пыталась маскировать толстым слоем дешёвого тонального крема, да и нарисованные карандашом бровяные дуги также не придавали ей шарма, а лишь делали похожей на куклу Чаки из одноимённого фильма ужасов. В-третьих, к своим сорока с лишком годков она три раза побывала замужем и от каждого мужа родила по сыну, но не видела в этом ничего плохого, ссылаясь на зодиакальную несовместимость или магнитные бури Земли. Когда философские аргументы заканчивались, она уверенно твердила одно: «Все мужики козлы!», но всё же ещё пыталась найти в жизни того самого, единственного и неповторимого, с которым хоть в огонь, хоть в воду.

Наш неказистый, проспиртованный герой вряд ли мог бы стать тем самым надёжным мужчиной, но ставка на него была сделана, женское обаяние и коварство пущены в ход.

«Да видно, что балбес. И неряха, и любитель выпить. Ну и пусть, уж лучше такой, чем никакого, – рассуждала несчастная и сексуально голодная женщина. – Такой, конечно, может поматросить и бросить», – пробегало в её маленькой головке, ибо имелся у неё многолетний опыт общения с подобными маргинальными личностями. И всё же лучик света грел её изнутри, сердечко бешено колотилось. «Наконец-то и на моей улице праздник», – радовалась она, строя планы на ближайшее будущее.