Я выдыхаю и оглядываю парадный вход с двойной лестницей и разноцветной люстрой из дутого стекла.

«Я сомневаюсь, что они решат, что это отличное место».

«Серьезно?» — усмехается Кассандра. «Это особняк площадью десять тысяч квадратных футов с бассейном, семиконфорочной плитой и теплицей. Это более чем хорошо. Нам придется выгнать их, когда мы захотим, чтобы они ушли».

Я притягиваю ее к себе свободной рукой. «Да, но причина, по которой у тебя больше нет твоего старого дома, вероятно, будет их беспокоить».

Моя девочка знает, что ее прикосновения помогают мне успокоиться, поэтому она скользит рукой по моей футболке, прижимая ладонь к моей коже и даря мне свое тепло.

Верный своему слову, на следующий день после того, как мы приземлились, Неро пошел к дому своего соседа (сосед — это относительное понятие, поскольку участок земли составляет несколько акров) и сказал им, что я заплачу двойную рыночную стоимость, чтобы они оставили мебель (за исключением любых реликвий или вещей, представляющих сентиментальную ценность), и уехали через двадцать четыре часа.

Они это сделали. Я заплатил. И теперь этот дом принадлежит нам. Что здорово. Но ее родители едут на ужин, и я чувствую, что меня сейчас вырвет.

У Кассандры звонит телефон.

Она достает его из кармана и включает громкую связь. На экране появляется имя ее мамы.

«Ты подъезжаешь?» — спрашивает Кассандра.

«Я думаю, что наверное да». Она что-то говорит мистеру Кантреллу. «Тот адрес, который ты прислала, был верным?»

«Да, мама».

«Это новый дом Ганса?» Тон миссис Кантрелл, как и следовало ожидать, скептичен.

«Просто скажи папе, чтобы подъехал к воротам. Они тебя впустят».

Чтобы заманить их сюда, мы сказали им, что это только мой дом.

Плюс, мне нужно задать ее отцу один важный вопрос, прежде чем мы скажем им, что Кассандра тоже живет здесь.

Кассандра знает, что я собираюсь спросить. И она уже сказала мне, что скажет «да». Но у меня никогда не было возможности для традиционных свиданий, поэтому я хочу сделать это.

Когда мы слышим, как они разговаривают с охранниками, Кассандра вешает трубку.

Убирая телефон обратно в карман, она поднимает руки, чтобы обнять мое лицо. «Я люблю тебя, Ганс. Они тоже будут любить». Она притягивает меня к себе и прижимается губами к моим. «И они простят остальное».

Я сглатываю и целую ее еще раз, затем открываю входную дверь.

Мистер Кантрелл едет на своем Buick по подъездной дорожке и вокруг фонтана перед домом. Он замедляется на дальней стороне, около гаражей, но я вижу, как миссис Кантрелл машет руками внутри машины, и в конце концов мистер Кантрелл снова объезжает фонтан, останавливаясь прямо у подножия лестницы, ведущей к гигантскому дому.

Я держу руку на пояснице Кассандры, пока мы спускаемся по ступенькам, чтобы встретиться с ними.

Миссис Кантрелл первой вылезает из машины и протягивает руки в сторону дома. «О, черт!»

Кассандра смеется рядом со мной. «Мама!»

«Ну, серьезно, Кассандра». Она опускает руки на бедра. «Ты не можешь просто так переехать с этой милой маленькой улицы в этот дворец и ожидать, что я буду притворяться, что это нормально».

Я немного вздрагиваю, когда она называет нашу старую улицу милой.

Кассандра принимала их звонки и сообщения последние несколько дней, как будто ничего не случилось. Ее мама была особенно внимательна, следя за тем, чтобы Кассандра была в порядке после всего, что произошло в Мексике, так что я уверен, что она настоит на переезде на следующий месяц, когда узнает, что еще произошло.

Мы поговорили об этом и договорились рассказать им все. Или хотя бы в общих чертах. И если они зададут нам вопрос, мы не будем лгать. Кассандра уверена, что они не попытаются сдать меня властям, а я доверяю своей Бабочке, поэтому я доверяю им.

Миссис Кантрелл поворачивается ко мне, обняв Кассандру. «Дом красивый. И абсурдный».

"Мама!"

Часть моей тревоги утихает. «Это и то, и другое». Я начинаю протягивать руку маме Кассандры, но она просто отталкивает ее и хватает меня в объятия.

«Не знаю, зачем ты жил в этом унылом маленьком доме, когда мог себе это позволить». Она отстраняется и улыбается мне. «Но я рада, что ты это сделал».

«Мама, ты не можешь назвать это милым и идиотским одновременно».

Мы оба игнорируем Кассандру.