– Вот видишь, Фретила. Значит, сын твой теперь к богам приближен.

Фретила с важностью кивнул. А про себя подумал: "Мудрый человек Травстила. С таким дружить надобно. Пошлю ему поросенка, ежели все обойдется".

Дело ведь такое: поросенка съешь - и нет его. А мудрые слова долго живут.

– Порадуешь богов беседой и трапезой, - продолжал Травстила.
– А потом с честью в богатырскую избу проводишь. Самое место богам - в богатырской избе. Ну так что, старейшина, решай.

Боги с интересом слушали. Но видно было - не понимают ни слова.

– Хорошо, пусть так, - видно было: поперек себя шел Хундила.
– Пусть Книва их ко мне на подворье ведет. А остальные пускай богатырскую избу протопят. И принесите туда все, что положено.

– Скоро Овида придет, - сказал Травстила.
– Он твой дом очистит, не бойся. Хундила рассвирепел:

– Я не за себя боюсь! Я за вас всех боюсь! И прочь пошел, не оглядываясь.

Боги любопытствовали. У Книвы что-то вызнать пытались. Боги говорили на шипящем языке. "Боги ли?" - размышлял Травстила.

Богам вместилище не нужно. Боги и так странствуют, где и как пожелают.

Нет, не боги это. Может, герои какие... Залетные? Тот, что постарше, Травстиле понравился. Кабы еще безбород не был, так и вовсе на Травстилина брата был бы похож. Который в бурге живет. Что безбород - это плохо. Неправильно. Сразу чужого видать.

Когда обратно в село пошли, Книву с чужаками оставив, Сигисбарн брату украдкой свою рогатину отдал. Травстила видел, но промолчал. Вреда Книве от этой рогатины не будет. И толку от той рогатины тоже не будет, ежели Книва пришлецов всерьез рассердит. Но с рогатиной в Книве солидности больше, следовательно и тем больше почета.

"Кто бы они ни были, а лишний раз почтить не помешает, - подумал кузнец.
– Худа не будет".

Глава четырнадцатая

АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. КОНТАКТ,

НЕ ПРЕДУСМОТРЕННЫЙ ПРОГРАММОЙ

ПОСАДКИ (окончание)

Ситуация оставалась по-прежнему непонятной, но Алексей тем не менее почувствовал некоторое облегчение: убивать их не стали. Должно быть, не такие они злые ребята, эти местные староверы-викинги.

Но тут его взгляд наткнулся на нечто, свидетельствующее о том, что добродушие не всегда свойственно аборигенам.

Шагах в тридцати, прямо в болотной грязи, лежал мертвец.

Черепанов ухватил его за куртку, перевернул...

Коршунов сглотнул. Зрелище было еще то.

Это был мальчишка. Не старше Книвы. И горло у мальчишки было перерезано от уха до уха.

Геннадий присел на корточки перед убитым.

Книва топтался рядом. Видно было: очень хочет услужить, но не знает чем.

– Нидада, - пояснил он, показывая на труп.

– Что делать будем, товарищ подполковник?
– без энтузиазма поинтересовался Алексей.

– Нидада...
– пробормотал Геннадий.
– Ну да, конечно, кто не знает Нидаду... Да...
– Он выпрямился.
– За что же его так?
– спросил он, сопроводив вопрос соответствующим жестом.

И из Книвы хлынул словесный поток. Дык!.. Чувства прямо переполняли пацана. Дык!..

Он прыгал, бегал, даже упал несколько раз. Очевидно, "описывал" деяния убитого, приведшие того к преждевременной кончине. Бурные были деяния. И явно криминального толка. Закончились же они... Сами видите - чем. Вот так оно все и вышло.

Тяжело дыша, Книва переводил тревожный взгляд с Геннадия на Алексея и обратно: ну как? Понятно изложил?

– Генка, ты хоть что-нибудь понял?
– спросил Алексей.

– Не уверен. А ты?

– Я тоже ни фига.

– Каумантиир!
– воззвал Книва к Геннадию. Несмотря на жуткую абсурдность всего происходящего, Алексей не удержался, фыркнул.

– Каумантиир, - вновь сказал Книва и показал туда, где торчал из трясины СА.
– Хвас?

– Хвас...
– Геннадий окинул Книву оценивающим взглядом.
– Хвас-квас... Это, брат, не квас и даже не пиво с водкой, а спускаемый аппарат нашего "Союза".

Книва растерялся.
– Сьюза? Нии. Зата ист нэй сыо-за. Сьюза хири.
– И он сделал жест, будто желая обнять весь мир.
– Сьюза!
– Потыкал себя в грудь:

– Сьюза!

– Выходит, в Союзе мы, - подытожил командир.
– Слышь, Алексей, может, мы все же в прошлое провалились? Эдак на полвека. "Союз нерушимый республик свободных..." А?

– Тогда точно посодют, - противным голосом изрек Коршунов.
– "Добрые сталинские времена..." Только сдается мне, копья такого типа были сняты с вооружения несколько раньше.