Как уже говорилось, мистицизм библейских чисел Миллера был отнюдь не новым, да и энергичному стилю проповедей также недоставало оригинальности. Приблизительно с 1825 года пресвитерианский священник и участник Второго великого пробуждения по имени Чарльз Грандисон Финни практиковал и довел до совершенства хорошо знакомую ныне проповедническую манеру с обязательными упоминаниями адского пламени и с живым вовлечением публики. Его проповеди заставляли слушателей десятками креститься вновь; один наблюдатель заметил, что после пребывания Финни в том или ином городе там «настолько проникались религиозными чувствами, что невозможно было и подумать о проведении танцев, а цирковые представления становились невыгодными»301. Сам Миллер с неодобрением относился к новому стилю проповедования, но не вызывает сомнений тот факт, что он овладел методикой Финни и что многие из тех, кто приглашал Миллера выступать, считали его именно таким проповедником302.

Как и многие ранние евангелисты, Финни был стойким аболиционистом и видным общественным деятелем. Миллер разделял эти убеждения; вообще Лоу-Гемптон был одной из станций подземной железной дороги [98], а сам Миллер, насколько известно, дал приют минимум одному беглому рабу. Но когда в 1840 году он присутствовал на собрании Общества борьбы с рабством, то ушел с него, убежденный в том, что человеческое общество насквозь прогнило и спасет его только Божественное вмешательство, которое избавит людей от многих бед, в особенности от рабства: «Год освобождения для бедного раба отнюдь не рядом, если причина в человеке. Но Господь может освободить и освободит пленника. К Нему должны мы взывать о возмещении ущерба»303.

Изобиловавший затейливыми оборотами ораторский стиль Миллера гипнотизировал мирскую аудиторию, а его терпимость к другим протестантским сектам и стальная ловушка Священного Писания прельщали духовенство. Один скептически настроенный старейшина, пытавшийся сбить его с толку, записал, что посетил Миллера и принес «внушительный список возражений. К моему удивлению, вряд ли хоть одно из них было для него в новинку, и он отвечал на каждое быстро, едва я их озвучивал. А затем он принялся разъяснять и задавать вопросы, которые ставили меня в тупик и опровергали суждения, на которые я опирался. Я ушел от него истощенный, утомленный безмерно, униженный и готовый признать его правоту»304.

Популярность Миллера, обусловленная его беспощадными огненными проповедями, имела свою цену: верующих привлекала не столько адвентистская теология, которая стояла за его учением, сколько картины адского пламени, им рисуемые. Он говорил прежде всего о спасении душ от огня, тогда как те, кто приглашал этого проповедника, рассчитывали всего-навсего нажиться на многолюдье. Тем не менее к концу 1830-х годов у него появились поклонники, распространявшие миллеровские предсказания. Например, в 1838 году редактор бостонской газеты «Дэйли таймс» опубликовал серию проповедей Миллера, а почти одновременно священник по имени Джозайя Литч написал одобрительный памфлет под названием «Полночный зов!», который разошелся по всей Новой Англии. Бостонский пастор Чарльз Фитч, один из помощников аболициониста Уильяма Ллойда Гаррисона [99], признавался, что несколько раз подряд перечитывал трактат Литча; все эти люди наряду с компанией других «аколитов» за следующие несколько лет оказали Миллеру изрядную поддержку и в конечном счете признали его апокалиптический прогноз305.

Поначалу эта поддержка не слишком воодушевляла Миллера; к 1839 году, измученный возрастом и скверным здоровьем, разочарованный тем, что за четыре года он мало кого убедил в грядущем конце времен, проповедник часто сетовал на собственную никчемность. Приглашения на выступления продолжали поступать, но он понимал, что эти редкие сельские проповеди спасут всего горстку душ от надвигающегося апокалипсиса306.

* * *

Последователи считали Миллера пророком, но формально он таковым не был, поскольку категорически отказывался признавать, будто общается со Всевышним. Он неоднократно повторял, что умеет предсказывать будущее по Священному Писанию. Впрочем, что бы он ни думал о самом себе, Миллер явно недооценивал влияние зажигательного адвентизма на духовенство северо-востока Америки. Так, в 1838 году он отказал в просьбе о выступлении некоему Джошуа Хаймсу, священнику из Бостона и, подобно Фитчу, помощнику Гаррисона.

* * *

Миллер был человеком скромным и грубоватым, а вот утонченный Хаймс отличался воспитанием и располагал надежными связями в прогрессивных кругах Бостона. Первая христианская церковь [100] оказалась для Хаймса чересчур консервативной, поэтому он основал собственный молитвенный дом, названный, естественно, Второй христианской церковью, и под его руководством эта секта разрослась настолько, что пришлось строить храм на пятьсот мест на бостонской Шардон-стрит. Напористого, общительного и харизматичного Хаймса никоим образом не смутила отповедь со стороны Миллера. Осенью 1839 года он все-таки убедил Миллера прочесть проповедь перед прихожанами Второй христианской церкви, и выступление произвело на Хаймса такое впечатление, что он сосредоточился в дальнейшем на помощи Миллеру, щедро тратя свои силы, организаторские способности и умение взаимодействовать с печатными СМИ той эпохи.

По настоянию Хаймса Миллер выступал не только перед сонными сельскими общинами, но и в переполненных церквях Нью-Йорка и Олбани. Были переизданы миллеровские памфлеты и книги, начала выходить успешная газета «Знаки времени», сначала раз в две недели, а потом еженедельно. Вдобавок Хаймс поддерживал тесные контакты с другими людьми, находившимися под влиянием эсхатологии Миллера. Эти люди издавали собственные миллерианские газеты; в первую очередь нужно назвать Натаниэля Саутарда, который в конечном счете стал редактором самого известного адвентистского СМИ «Полночный зов!» (название заимствовали у памфлета Литча).

Хаймс интуитивно улавливал нерасторжимую связь между публикациями и проповедями, будь то в скромных закутках или на многолюдных собраниях. Памфлеты, газеты и книги, содержавшие убедительные адвентистские нарративы о конце времен, собирали зевак на проповеди, а проповеди, в свою очередь, оборачивались ростом продаж публикаций. Верующие распространяли вести, оставляя пачки памфлетов на борту морских судов и речных барж и развешивая плакаты в вагонах поездов307.

С 1840 года Хаймс стал организовывать так называемые генеральные собрания, на которых встречались для координации действий ревностные сторонники Миллера. Причем речь шла не только о привычных встречах в храмах, но и о массовых «полевых собраниях».