— Времени не много, но и не мало. А грамоты — это толково, — признал я, начислив клиенту бумагу и писчие принадлежности.

В итоге был готов выдвигаться через час: сотни золотых у них с собой не было, но поручительство мне написали честь по чести — с собой клиенты сотен золотых, как понятно не таскали. Имена, пароли и явки всяких там уважаемых знакомых мне тоже сообщили, так что послал я старичьё в их особняк, дожидаться результатов.

А сам стал собираться: терять время не стоило, от отведённого Лидари срока и так осталось пять с хвостом дней. И этот хвост — как раз сегодня, вот только надо определиться с одним моментом: выдвигаться в Шкуфью или попробовать отловить трёх из названных знакомых-очевидцев в Золотом? Время не позднее, живут они точно в родовых особняках, ну а на гулянке оказались именно из-за гулянки — торчать в родовом городке Курбичей им просто незачем.

Наверное, попробую с ними, решился я: возможно, «зацепившие» меня моменты окажутся фикцией. И тогда вместо попытки «разобраться» надо будет не тратить время, а прикидывать, как клиента «отмазать». И чем раньше я это пойму, тем выше вероятность выигранного дела.

Так что выдвинулся я в особняки Золотого, сопровождаемый Младом: дворецкий с возможностью наблюдения вполне мог понадобиться в предстоящем деле, хотя и не в Золотом. Но в Услугу я до завершения возвращаться и не планировал.

В первом особняке меня послали, со всем уважением и даже почтением, но куда-нибудь подальше: владетельница изволила пребывать в состоянии сильнейшего алкогольного… погружения. Проспиртовки, если разобраться. И была не коммуникабельна: как я понимаю, события на гулянке травмировали чувствительные фибры и недра тётки средних лет, и на текущий момент она проводила реабилитационные мероприятия водкой. Во втором — тоже послали, причём за моим корреспондентом вдаль: где он, встречающий слуга банально не знал, после гулянки у Курбичей он в особняке просто не появлялся, мог быть и в Шкуфье, ожидать суда как зевака.

А вот в третьем, в роду дружественных (относительно, конечно) Квидым владетелей, тоже данников корифея, очевидец был на месте. Более того, именно он предупредил старичков о случившемся, доскакав до их особняка.

— Приветствую, почтенный, — рассеяно поприветствовал меня в какой-то малой гостиной особняка владетель лет тридцати.

Был это Этар Блонг, представитель рода с тёплого побережья Зиманды. Териантропы, точнее маймотропы — тотемным духом под именем Блонг была горилла. Точнее — был, хотя пол у тотемных духов играл не настолько важную роль, как у живых, хоть и не дотягивал до полностью андрогинных богов.

Мордас и прочие детали Блонга Потап мне милостиво продемонстрировал — здоровенный, просто карикатурный обезьян, с лютыми клычищами и лапами столь мускулистыми, что не будь он духом — так и невозможными. А мордас этого гориллыча был просто ужасен — возможно, из-за «зловещей долины», попытки найти что-то человеческое в роже примата. Но грубые, гипертрофированные черты морды заставили меня мысленно передёрнуться.

И, видимо в качестве компенсации за облик тотемного зверя (ну и в обороте у Блонгов, скорее всего, та же отвратительная ряха), Этар обладал просто… ну красавец-мужчина, иначе не скажешь. То есть действительно красив, почти женственной красотой, хотя и не перепутаешь, не в последнюю очередь из-за щёгольских усиков. Мельком увиденные мной Блонги демонстрировали ту же «утончённую красоту», так что я окончательно убедился — тотемный зверь своеобразно компенсировал. Или свои комплексы, или комплексы своих владетелей-шаманов — не принципиально. Очень уж кукольно-красивыми были Блонги.

На вопросы Этар отвечал, да и вообще — выразил «надежду на благополучное разрешение случившегося без ущерба уважаемым Квидым», вот только возникало ощущение, что его отоварили пыльным мешком. И далеко не пустым: он временами «зависал», морщился, пытался вспомнить детали — и не вспоминал. Я бы подумал, что парень тоже кривой в дрезину — но нет, совершенно трезвый. Но нужных деталей происшествия он мне просто не мог сообщить.

— Простите, почтенный Потапыч, — развёл он лапами после четверти часа прямых, наводящих и перефразированных вопросов. — Не помню.

— Понимаю, гулянка, водка, — махнул лапой, мысленно вздохнув я.

— Нет, — удивил меня Блонг. — Мы вне рода практически не пьём — особенность прародителя, — пояснил он на вопросительный взгляд. — Просто… ярился, почтенный. Такая женщина, такая… — аж закатил парень глаза, чуть ли не пустил слюнку.

— Ну, как минимум — живая, — изящно пошутил я, с учётом происшествия на гулянке.

— Конечно живая, просто так… не обращал ни на что внимания, наверное. Понимаете.

— Понимаю, — не стал я высказывать я всё, что думаю, планируя распрощаться.

— И ведь внешне не скажешь, — бормотал под нос явно оживившийся Этар, с взглядом «в воспоминаниях» и дебильной улыбкой. — Но какая замечательная, страстная… А какое прекрасное имя — Драса…

— Дабар? — хмыкнул я.

— А вы знакомы, почтенный? Согласитесь — очаровательная дама!

— Соглашаюсь, соглашаюсь, — хмыкнул я. — Что ж, уважаемый Этар, благодарю за беседу. Прощаюсь, — поднялся я. — Поверенное дело не ждёт.

— Удачи вам в ваших начинаниях, почтенный.

В общем — Зиманда круглая, а Золотой — большая дерёвня. Хотя фактически, судя по всему этому известному, это и не так, но тем не менее, иначе и не скажешь. Забывчивость и рассеянность Этара вызвана ударной дозой афродизиака с галлюциногеном, которую моя знакомая бобриная суккуба-полунавь использует для потрахаться. А то, что она оказалась на пригородной гулянке — совсем неудивительно. В силу потребности в частом и регулярном сексе дамочка (которая даже вызывает некоторое сочувствие своей судьбой и необходимым для выживания методом жизни, хотя и смешно это всё в определённом смысле) логично меняет дислокацию гулянок, чтобы не вызвать лишних подозрений. Хотя, как мне кажется, она их в принципе не вызовет: Потап, сильнейший и умелейший…