— Ты! Рядом с тобой смерть!

— Ты имеешь в виду вот его? Мы с Каладрием давно знакомы и…

— Я вижу смерть! Ты можешь погибнуть!

— В ближайшее время или вообще? Если второе, то, боюсь, это никого не минует.

Призрак, казалось, не слышал моих неуклюжих попыток перевести все в шутку. Он просто пялился на меня, заставляя невольно ежиться. Терпеть не могу, когда мне предсказывают скорую погибель. Даже когда в детстве подобным промышляли цыганки на рынке, куда нас водил отец, дабы познакомить с жизнью простонародья, это как-то нервировало, а уж из уст мистической сущности и вовсе звучит тревожно. Не может он, что ли, в благодарность за гостеприимство завывать, что я буду жить долго и счастливо?

Ерофей с женой испуганно жались в углу. Даже Каладрий отпрянул, что было совсем уж удивительно.

Припадок Андреева закончился так же внезапно, как и начался. Призрак вдруг успокоился и удивленно огляделся.

— А, Марфа Петровна, здравствуйте. Спасибо за чай.

Не помню, чтобы в прошлый раз призрак вел себя так воспитанно. Хотя Марфа Петровна кому угодно привьет хорошие манеры.

Призрак посмотрел на меня и, кажется, стал чуть прозрачнее от умственных усилий.

— А вы…

— Граф Лазарев, — подсказал я. Не будем уточнять, что стоило бы помнить имя своего в некотором роде арендодателя. В конце концов, Андреев призрак, ему простительно. — И ты только что орал, что я вот-вот умру.

— Я? — изумился Андреев, под моим взглядом на всякий случай отлетая в свой любимый угол, поближе к Йорику и одеялу. — Ничего не помню.

Призрак выглядел искренне удивленным и сконфуженным. Да и зачем ему врать? Только привидений-предсказателей с выборочной амнезией мне не хватало.

— Ты прочил мне скорую гибель, — повторил я. — Минуту назад.

Призрак немного подумал.

— И почему вы должны были погибнуть?

— Не знаю, до этого наш разговор как раз не добрался. Мне вот тоже очень интересно.

Граф Андреев с минуту разглядывал меня, словно прикидывая возможные причины смерти.

— С чего вам умирать? Вы же такой молодой. Наверно, и до ста лет еще не дожили.

Я оставил это утверждение без комментариев. Когда пребываешь в вечности, меняется представление о молодости.

— То есть ты вообще ничего не помнишь?

Призрак покаянно покачал головой.

— Извините. На меня иногда находит. Кажется, лет семьдесят назад сюда забрела одна милая дама, и я предсказал ей, что она упадет с лошади. А она как раз собиралась на скачки.

— И что, упала?

— Нет, она так перепугалась, что никуда не поехала.

— О, отлично. — Я воспрянул духом.

— Правда, ночью в дом заползла змея, укусила ее, и она все равно скончалась.

Моя радость несколько увяла.

— Вы тут пока пообщайтесь, а я выйду на воздух, — сказал я, поднимаясь по лестнице. Кажется, мне срочно нужна помощь моего личного информационного агентства «Нежить и ее повадки».

— Мы мало знаем о призраках, — ответил Игорь, когда я дозвонился до дома. — С ними сложно побеседовать, если они сами этого не захотят. Так что их способности изучены лишь частично.

— А в этой части ничего не сказано о том, что призраки могут прозревать будущее?

— Такие слухи периодически появляются. А что, наш общий знакомый Андреев тебе что-то напрозревал?

— Вроде того. Он впал в невменяемое состояние и заявил, что скоро я умру.

Повисла пауза. Похоже, Игорь рассчитывал на пророчество получше.

— Прямо так и сказал?

— Ну, он сказал, что я могу погибнуть. Причем в ближайшее время. А завтра у меня как раз дуэль с Волконским. Если и есть способ, которым я не хочу умирать, так это от руки этого придурка.

Игорь снова помолчал. Молчание мне не понравилось.

— Он тебя вызвал?

— Почти. Этот прыщ снизошел только до того, чтобы передать мне письмо со слугой.

— Надеюсь, ты ответил возмущенным отказом?

— На самом деле я ничего не ответил и не планирую. Но в дуэльный клуб приду, раз ему так хочется. У нас назначено завтра на два.

— Ты же в курсе, что он очень сильный Одарённый? У него же уровень Мастера, что в таком юном возрасте большая редкость. Он размажет тебя по стенке.

Теперь замолчал я. Волконский, который собственный зад не может найти без карты, казался мне кем угодно, только не сильным противником.

— Но он же тупой, — наконец произнес я очевидное.