Вдруг оборотень резко дернулся вбок. Один из жандармов схватил его за рукав, но ткань осталась у него в руке. Одежда на вервольфе с треском расходилась по швам, а сам он превращался во что-то отвратительное. Точнее, превращался он в волка, просто через отнюдь не приятную для глаз промежуточную стадию. Второй полицейский попытался повалить его на землю, но когтистая лапа получеловека-полуволка полоснула его сначала по горлу, а потом и по животу. Булькая кровью, жандарм свалился замертво.

В толпе завизжала дама. Вервольф, окончательно приняв волчий облик, прыгнул в сторону, и там, где он только что стоял, просвистела пуля. Черт бы побрал их знаменитую реакцию.

Я зарядил в оборотня огненной стрелой, но тоже промазал. Желтые глаза злобно зыркнули на меня, и оборотень прыгнул вперед.

Я не успел среагировать. На мгновение я впал в ступор, и этого мгновения не хватило для того, чтобы применить Силу. Можно было попробовать увернуться, но за моей спиной в ужасе застыла толпа зевак, среди которых были женщины. Никто не успел. Единственным, кто не застыл столбом, оказался труп жандарма.

Мертвое тело вдруг бросилось наперерез оборотню, сбив его в прыжке. Тот рухнул наземь, взвыв от боли и удивления. Труп, из живота которого гирляндой вываливались кишки, уселся сверху и принялся неуклюже пытаться задушить вервольфа. Это было абсолютно неэффективно, но бесконечно эффектно.

Я опомнился первым. В конце концов, только я на этой улице понимал, что у появления не в меру бодрого мертвеца есть разумное объяснение. Я сконцентрировался и обрушил на голову оборотня воздушный кулак такой силы, что тот обмяк. Надеюсь, я устроил уроду сотрясение мозга, тем более сотрясать там все равно особо нечего.

Как по команде, завизжали еще две женщины. Мертвый жандарм еще несколько секунд скреб по горлу вервольфа, потом неуклюже поднялся, бодро отдал честь и свалился наземь. Надо же, а Настасья-то у нас показушница.

Полицейские с открытыми от изумления ртами кинулись сковывать лапы оборотню. Вывих одной из них чудесным образом пропал после трансформации. Надеюсь, молодого урода отправят на пожизненную каторгу. Поначалу я сочувствовал ему — глупой, обозленной марионетке, которую «Неспящие» используют в своих грязных играх. Но не теперь, когда он стал убийцей.

Щелкал фотоаппарат на треноге. Что-то мне подсказывает, момент с воскресшим трупом запечатлели уже не раз. Валяющегося без сознания оборотня, наконец, сковали и затащили в полицейскую карету. Один из жандармов обвел взглядом толпу.

— Кто поднял труп? Если среди вас есть некромант, то назовитесь и покажите лицензию.

— Я, — подала голос Настасья. — Лицензия лежит дома, если хотите ее увидеть, можете посетить наш особняк. Я не ношу ее с собой.

— Вы?! — Лицо полицейского вытянулось. — Постойте, я вас знаю, вы ведь графиня Сокольская. И вы некромантка?!

— Да. — Настасья кивнула. — Моя семья старалась не афишировать мои способности.

Жандарм смотрел на Настасью так, словно увидел привидение. Причем не нашего мирного графа Андреева, а какое-нибудь более каноничное, с грохотом цепей и жуткими воплями. Журналист на противоположной стороне улицы стал строчить в два раза быстрее.

— Поздравляю, по крайней мере, проблема с твоим отцом, похоже, решилась, — шепнул я девушке. — Уже завтра во всех газетах появится сообщение, что графиня Сокольская тайная некромантка.

— Даже в твоем «Турнепсе»?

— Если хочешь. Главное, поручить писать эту статью не Радомиру, а то, боюсь, Игорь меня побьет.

— Спасибо, сударыня, вы очень помогли, — выдавил наконец жандарм. — И вам тоже, сударь. Как ваша фамилия?

— Граф Лазарев, — ответил я немного оскорблённо. Настасью он, видите ли, знает, а меня нет?

Я подождал, пока на лице жандарма отразится понимание, а желательно еще и восхищение от знакомства со столь знаменитой персоной, но не дождался.

— Тот самый Лазарев, который совсем недавно спас Великую княжну Мирославу, — подсказал я.

— Ах да, кажется, я что-то такое слышал, — спохватился жандарм. — Хотя мне казалось, что это был Фазарев. Ваше Сиятельство, не соблаговолите ли проехать с нами в участок?

— Если честно, не хотелось бы. Я здесь с дамой и должен доставить ее домой. — Я кивнул на Настасью. — Нам все равно особо нечего вам рассказывать, мы видели ровно то же, что и все остальные в этой толпе: возмутительное хулиганство. Предлагаю пока отпустить нас, а, если наше присутствие все же понадобится, вызовите позднее. Приезжайте по этому адресу.

Я протянул жандарму свою визитку. Тот убрал ее в карман, задумчиво пожевал губами и кивнул. У меня создалось впечатление, что он не столько внял моей просьбе, сколько хотел побыстрее избавиться от общества Настасьи, которая только что заставила бегать и прыгать труп одного из его товарищей. Вот так живешь, стараешься, совершаешь подвиги, а потом выясняется, что какой-нибудь вшивый полицейский тебя даже не знает. Зато подружку кузена знает, уважает и в свете последних событий даже побаивается.