Пугающая, подавляющая мысль, от которой хотелось одновременно и расхохотаться, осознав, какую бессмысленную войну мы ведём, и разрыдаться, оплакивая всех погибших.

Ни того, ни другого я себе позволить не мог. Задавил эти эмоции. Собрался с мыслями. Постарался переключиться на другую тему.

— Так, значит, Айя ваш потомок?

— Да. Мы ведь были когда-то обычными людьми. Ветвь сохранилась.

— Это было частью плана? То, что Айя дожила до финала.

— Нет, случайность.

— А что насчёт жизни здесь? Тело она получила не случайно?

— Что ты, что она получили тела с самой подходящей родовой памятью.

Ах вот оно что. Тогда это объясняет большинство тех обрывков воспоминаний, что я получил. Эта простая мысль подтолкнула меня заново окунуться в поток информации. То, что казалось разрозненным, предстало в виде чего-то целого, единого. По крайней мере теперь я угадывал связь. Не став противиться, снова окунулся в это ощущение.

Я вспоминал жизни адептов, которые сражались на той войне. Жизни целителей и целительниц, которые лечили раненых. Травников, которые собирали травы и отправляли на фронт. Кузнецов, что ковали оружие, используя особые, магические методы. Был даже один помощник генерала, в одном из государств, который отметился. Во время крупного сражения, когда генерала убили, именно этот мужчина смог откинуть врага, дать войскам отступить. Сам он тоже ушёл, пусть и раненый. Очнулся в лазарете, где познакомился с молодой целительницей. Через год он погиб, а его жена, с которой он обручился всего спустя две недели знакомства, выносила и родила мальчика.

На меня обрушились сотни подобных историй. Я чувствовал, как дрожит моя душа под этим натиском. Чувствовал, как обогащается понимание происходящего, открываются секреты разных профессий. Я просматривал весь этот чужой опыт, выделял важное для себя, аккумулировал.

Тяжёлый, трудоёмкий процесс, который менял меня.

В себя я пришёл спустя двенадцать дней, уже в столице. Всё это время Эмма выхаживала меня. Вот и сейчас, когда я в очередной раз проснулся, но для разнообразия с ясным умом и в трезвой памяти, она находилась рядом.

— Элор? — обратилась она ко мне.

— Экспресс-курс посвящения в мудрецы закончился, — пошутил я и добавил неуверенно: — Вроде бы.

— Мне кажется, или у тебя интонации поменялись? Да и в тяге к неуместным шуткам ты раньше замечен не был.

— Вини в этом память предка. Был у меня в роду один весельчак, пивовар. Его семью, кроме дочери, убили, пивоварню сожгли. Сам он отправился на войну и успел там выделиться. В том числе странным, чёрным юмором к месту и не к месту.

Говоря об этом, я вкус пива на губах ощутил. Странная эта штука, память крови.

— Так ты теперь — это ты или древний пивовар? — изогнула бровь Эмма.

Я огляделся, понял, что мы находимся у меня в квартире, отметил, что Эмма в домашний халат одета, и что пахнет чем-то вкусным.

— Хороший вопрос, — подавил я желание пошутить. — Наверное, мне потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя. Что на обед?

— Ужин. Почти вечер на дворе. Ты весь день проспал. Ну, или всю неделю, тут как посмотреть. Народ волнуется. Князь тоже выказал беспокойство, что с главным героем происходит.

— Много я пропустил?

— Если не считать новостей про то, что король с армией мертвецов разрушил несколько крупных городов, попутно разнося всю инфраструктуру с заводами и электростанциями, то ничего такого.

— Насколько всё плохо?

— Очнулся ты очень вовремя. Нас снова приглашают принять участие в охоте. Есть мнение, что король движется к очередному крупному городу. Он особо не спешит, будет там через неделю. В этом городе собралось множество беженцев, так что…

— Их эвакуируют?

— Куда? Там миллионы людей, которые остались без дома.

— К нам?

— Как вариант. Осталось только объяснить им самим, что нужно бежать дальше, — ответила Эмма.

Дав понять, что не всё так просто.

Эмма накормила меня ужином, и я отправился мыться. Глянув в зеркало, обнаружил, что за эти дни исхудал. Тело у меня совсем уж жилистым сделалось, не помешало бы отъесться.

О том, что объявилась богиня, я тоже рассказал, как вернулся.

— Вот, значит, как, — ответила Эмма. — Получается, это моя вина.

— Ну, я последний, кто тебя будет винить, — сказал я мягко.

Эмма хмыкнула, но на этом моменте внимание заострять не стала. Послушала, что узнал. Криво усмехнулась, услышав, что она потомок богов.

— Как будто лично мне с этого есть толк, — высказалась она.

— Есть или нет, но забавно, — улыбнулся я.

Рассказал ей и про методы работы с памятью, как отсекать лишнее и не выжечь себе мозги.

— Надо методичку подготовить, для остальных. Раз уж у орденцев тоже память, бывает, пробуждается.