Шрифт:
— Возможность.
Лыков приподнял брови.
— Простите, но это совсем другое.
— Я знаю. Наверное, вы правы. По-вашему, я плохой человек?
— Вы? Тот, кто спас город от гулей?
— Некоторые скажут, что ради славы.
Директор улыбнулся.
— Видите ли, Ваше Сиятельство, я полагаю, что хорошим или плохим человека делают поступки. Вот вы убили человека, потому что вам за это заплатили. Или потому что он вам мешал. Значит, вы плохой человек. А вот избавили целый город от напасти. Спасли тем самым тысячи жизней. Выходит, вы хороший человек.
— А мне всегда казалось, что хорошие люди не совершают плохих поступков, — вмешалась Глафира. — А плохие всегда творят только зло.
Лыков развёл руками.
— Допустим, некий человек всю жизнь делал только хорошее. А потом взял и совершил нечто гнусное. Стал он плохим? Перечеркнуло это всё, что он делал до этого?
— Не знаю, — смутилась Каминская. — Наверное, нет. — Особенно если после этого он снова совершил что-то хорошее.
— Разумно. А сколько нужно совершить плохих поступков, чтобы перестать считаться хорошим? Два? Три? Десять?
— Вы меня запутали! — улыбнулась девушка.
— То-то и оно, что посчитать это невозможно. То же самое и с плохими людьми, — Лыков взглянул на меня. — Станет ли злодей хорошим, совершив один хороший поступок? И если нет, то сколько нужно, чтобы изменить отношение к себе? Думаю, это такой же тупик.
— Выходит, нет ни хороших, ни плохих людей? — спросила Каминская.
— Думаю, есть. Те, кто всю жизнь не сделал ни одного исключения. Но много ли таких?
— У меня на этот счёт иное мнение, — сказал я. — Думаю, всё дело в стремлении. Хорошие люди пытаются поступать правильно. Не всегда это легко. Но они этого хотят. Заставляют себя порой. А плохие к этому не стремятся.
— Но они ведь могут и не делать ничего плохого, — заметил Лыков.
— Теоретически — да. Но в реальности так едва ли бывает. Впрочем, мы слишком далеко отклонились от цели нашего прихода сюда. Сколько стоит эта картина?
Глава 14
Когда мы отправились в кабинет директора музея, чтобы подписать бумаги на куплю-продажу двух произведений искусства, я попросил Каминскую подождать меня в машине.
— Конечно, дорогой, — кивнула она.
Женщине в этом мире присутствовать при оформлении сделок не принято, даже если она законная супруга. Что уж говорить о невестах. Так что никакой неловкости это не вызвало.
— Картины вам доставят после окончания выставки, — сказал Лыков, когда документы были подписаны. — А теперь я должен сказать, что требуется сделать в первую очередь. Есть человек, который нам… вам мешает. У него те же амбиции и планы, так что можно назвать его конкурентом. От него нужно избавиться.
— И о ком идёт речь? — спросил я, уже подозревая, чьё имя услышу.
— Князь Неклюдов.
— Глава Чёрного клана.
— Именно он, — кивнул директор. — Этот человек перетягивает на себя силы, которые могли бы поддержать вас. Полагаю, вы и сами в курсе, судя по тому, что мой ответ вас нисколько не удивил.
— Я знаю, что князь Неклюдов нелоялен к действующему монарху.
— Разумеется. Вы же служите в Тайной Канцелярии. Вам уже поручили его устранить?
— Было дело.
— Но вы тянете, потому что хотите переманить на свою сторону тех, кого он подмял. Понимаю. Весьма разумно. Мы вам поможем.
Обговорив ближайшие планы с Лыковым, я спустился на улицу и сел в машину.
— Всё в порядке? — спросила Каминская.
— Да, отлично. Картины доставят после выставки.
— Поздравляю с приобретениями. Надеюсь, они не упадут в цене. Отметим?
— Конечно.
Мы отправились в ресторан, где провели пару часов. Затем я проводил Глафиру до дома и поехал в замок. Там позвонил Беркутовой.
— Алло, — ответила девушка почти сразу.
— Это Николай Скуратов. Мы можем встретиться?
— Эм… Да, конечно. Когда?
Судя по тону, Дарья была одновременно и удивлена моим скорым звонком, и рада ему.
— Завтра. Часа в четыре. Приглашаю в «Золотую корону».
— Хорошо. Я буду.
На следующий день мы встретились в ресторане. Я приехал немного заранее, а Беркутова явилась вовремя. Одета была в переливающееся зелёное платье, которое очень шло к её медным волосам. Заметно нервничала.