Но ведь я спрашивал не об этом, верно?

– Что касается всеобщих слухах... У нас тонкие стены. Отец кричал так громко, что весь дом слышал. Выкрикивал «Некрасов», «этот подлец», «поганое испытания» и т.д.

Оказалось, её отец крайне болезненно воспринял их самовольный уход. Он устроил настоящую истерику дома.

Даже благополучное возвращение дочери и его отца не смягчило его гнев. А когда они рассказали о случившемся, он заявил:

«Это всё твоё по праву!» – имея в виду Пространственный куб и его содержимое.

– Стой. Вы заглядывали внутрь? – прервал я её.

– Нет, – она решительно покачала головой. – Никто его не трогал. Всё осталось как было.

В доказательство Айгуль потянулась к своему корсету. Должен заметить, она довольно «плоская», но корсет придавал её фигуре изящность. Она ловко извлекла что-то из-под груди.

Чёрный кубик размером с кусочек сахара. Она аккуратно положила его передо мной, почти касаясь моей руки.

– Здесь всё.

Я не спешил прикасаться к кубу. Мне казалось, что излишняя поспешность может навредить. Я старался подражать неторопливости Алексея Каренина, словно медленно плывущая акула.

Я взглянул на её лицо. Чистая кожа, высокие скулы. Ей бы очаровывать богатых аристократов, вить из них верёвки.

Через пару лет она могла бы стать настоящей роковой красавицей, сердцеедкой. Мне казалось, что она выбрала неверный путь.

– И чего же ты хочешь? – спросил я, но тут же переформулировал вопрос: – Почему ты не хочешь освободиться?

Я активировал куб, и он увеличился в размерах. Протянул руку внутрь, нащупал мягкий бумажный свиток и выложил его на стол. Свиток, способный снять рабскую печать.

Айгуль закусила губу, явно колеблясь.

– Я не хочу, – наконец произнесла она.

– Если бы хотела, давно бы сделала... Всё-таки я спрашиваю не об этом. Почему не хочешь?

– В оценке я получила Ранг «А», – её голос звучал резко, а глаза встретились с моими.

Я был поражён. Ранг «А»?

– Но вы же, – я имел ввиду и её, и Даю, – практически ничего не делали. Как такое возможно?

Она кивнула, соглашаясь:

– В этом и дело. Если даже мне удалось забраться так высоко, то я даже боюсь предположить, какой ранг получили Вы.

Неужели между Рангом «А» и Рангом «ААА» такая огромная пропасть?

Я уверен, что сделал в десятки раз больше, чем они. Хотя если хорошо подумать, то это справедливо. Каждый ранг требует от тебя всё больше и больше. Даже представить не могу, что нужно совершить, чтобы подняться ещё выше.

Айгуль, казалось, не замечала моей задумчивости и продолжила:

– Поэтому, если есть шанс остаться рядом с вами, я хотела бы им воспользоваться.

Она встала и поклонилась, ожидая моего решения.

Да... Непростая ситуация. Что же ей ответить?

Впрочем, её объяснение было более чем достаточным. Я понял её мотивацию и ход мыслей.

– Дороги назад не будет.

Она немедленно ответила:

– Я это осознаю.

– Тогда не пожалей...

Я взял в руки свиток и начал рвать его. Хоть он и был магическим, но рвался как обычная бумага, осыпаясь клочьями на пол. Это означало, что рабскую печать уже не снять.

Айгуль даже бровью не повела. Наоборот, казалось, она почувствовала облегчение.

– С этого момента ты слуга рода Некрасовых. Ты ведь знаешь о «Вечном обете»?

Она бросила взгляд на стол с едой.

– Не об обеде, а об обете!

Обет – это клятва. Вечный обет – это вечная клятва служения. Через неё различные роды принимают к себе слуг и воинов. Если проводить аналогию, это нечто вроде Кодекса Бусидо.

– Знаю, – подтвердила она.

– Ты официально войдёшь в мою семью в качестве слуги.

Заметьте, она становилась слугой не мне лично, а всему роду.

Почему так?

Это обеспечивало полную законность.

Более того, род Некрасовых, как и любая другая аристократическая семья, служит императору. В своё время мы давали такой же обет.

Это не значит, что мы прислуживаем ему в быту. Однако если император издаст указ: «Смотрите только на север...», мы не станем смотреть на восток.

Никто не сможет ни запретить это, ни возразить.

Это устоявшаяся практика. Родам необходимо собирать людей.

Мне, как будущему главе рода, тоже предстоит развивать род. И, конечно, наличие рядом таких талантливых людей, как Айгуль, только на пользу.