Кого в этом обвинят? Правильно, ведьму. А убийство первого помощника руководителя инквизиционного департамента – не то, что может сойти с рук и остаться одной из тайн, каких так много в провинциальных городках и таких вот тихих поселках. Тут Гверц приедет лично и своими руками начнет допрос третьей степени устрашения. Алеида этого не выдержит и оговорит себя.

Незримая рука на плече скользнула к спине. Погладила – ласково, почти любовно. Дерек вспомнил, кто именно прикасался к нему вот так, и ощутил мгновенный пронизывающий холод.

Он обернулся и увидел Маму Клер. Клеритан вин Хорн, первая ведьма, которую он убил, стояла возле дверей в комнату Алеиды. Юное лицо, наполненное удивительной, сокрушающей красотой, седые растрепанные волосы, темно-коричневое платье с вышивкой рунами по подолу – с момента их последней встречи восемь лет назад Клеритан нисколько не изменилась.

– Ты призрак, – сказал Дерек. – Тебя больше нет.

Клеритан улыбнулась.

– Я есть, – прошелестел ее голос. Ведьма говорила, не размыкая губ. – Я всегда буду в каждой ведьме, которую гонит такой пес, как ты. В каждой нити тумана над болотами. В каждом заклинании. Я буду всегда, а ты нет.

Призрак скользнул к Дереку – руки, которые мягко охватили его шею, были живыми и теплыми. “Ты умерла, – подумал Дерек. – Я сам тебя убил”.

Это должно было помочь ему успокоиться – но не помогало. Он попытался оживить свои защитные чары, и не смог. Голова была чистой и прозрачной, он забыл все заклинания, и вот тогда-то и пришел страх: холодный, лютый, парализующий. Тот, кто прислал сюда призрак Мамы Клер, был могучим и опытным ведьмаком – почему-то Дерек решил, что это мужчина, и теперь незнакомец стряхивал его, словно крошку со скатерти.

Клеритан прикоснулась губами к его губам, как когда-то давным-давно – отстранилась, улыбнулась.

– Ну вот и все, – прошептала она. – А теперь умри.

И ударила Дерека в грудь.

Он качнулся, теряя опору. Начал заваливаться назад, в безжалостную пустоту, в провал, в котором не было ни жизни, ни надежды – и вдруг понял, что его держат за руки: ледяные женские руки вцепились в запястья Дерека, не давая ему упасть.

– Держитесь! – крикнула Алеида. – Держитесь, ну же!

И тогда Дерек окончательно опомнился, его толкнуло в сторону девушки, и вдвоем они повалились на ковер и обмякли на нем без сил. Облегчение, которое нахлынуло на Дерека, было настолько глубоким, что он рассмеялся и одновременно понял, что по его щеке стекает слеза. Тяжело дыша, Алеида села и призналась:

– Я разрушила ваши запирающие чары. Когда вы стукнули в дверь. Поняла, что с вами дело скверно, ну и…

– Спасибо, – ответил Дерек. – Я боялся, что вы не услышите.

Что ты будешь делать, слезы все продолжали течь, но сейчас он не мог винить себя за это. Мама Клер, женщина, которая однажды изувечила его тело и душу, была призраком – и кто-то покопался у Дерека в голове, чтобы вытащить ее из прошлого, и сделал это так, что он ничего не почувствовал.

Опытный ведьмак. Матерый и опытный. Тот, кто ненавидит Алеиду и однажды придет за ней.

Осталось только ответить на вопрос, почему он до сих пор этого не сделал.

– Вы меня не накажете?

Алеида прекрасно знала: разрушение запирающих инквизиторских чар это даже не проступок, а преступление. Дерек поднялся, помог ей встать и устало ответил вопросом на вопрос:

– Вы мне не верите до конца, Алеида. Правда?

Алеида вздохнула. Они спустились на первый этаж, в столовую, прошли на кухню – там Алеида поставила чайник на плиту и ответила:

– Вы же инквизитор, Дерек. А я ведьма.

– С точки зрения ваших соседей, – подчеркнул инквизитор, сел за стол и, расставляя чашки, Алеида подумала, что он очень устал. Не успел приехать – уже два трупа. – Но я вижу в вас только девушку с сильным даром. И рад, что вы разрушили чары и спасли меня.

Алеида невольно представила Дерека лежащим внизу лестницы со свернутой шеей. Да, тот, кто это устроил, мог бы торжествовать.

– Постойте! – вдруг воскликнула она. – А если он в доме? Ему же надо было убедиться, что вы погибли.

Алеида застыла, словно январский ветер дунул в лицо. А если это кто-то из слуг? Она знала их, доверяла им, но теперь не могла верить никому. Дерек пожал плечами. Чайник зафыркал паром на плите, и Алеида машинально принялась разливать чай.

– Беда в том, что я его не чувствую, – хмуро признался инквизитор. – Совсем. А он умудрился залезть мне в голову и вытащить…

Он осекся, и Алеида вспомнила его лицо за мгновение до падения – Дерек смотрел на то, что было для него невыносимым. Это разрывало сердце, и Алеида подумала, что очень хочет узнать, что же он все-таки увидел. И одновременно не хочет этого. Потом она все-таки спросила: