Я задала этот животрепещущий вопрос, приготовившись к тому, чтобы отстаивать каждый медяк, потому что денег у нас сейчас было – смех один.

Казначей переглянулся с остальными желающими от меня избавиться и сделал просительно-скорбное лицо.

– Госпожа! Только из-за всегдашнего к вам расположения… думаю, что сто монет золотом будет вполне достойной материальной помощью ваших благих начинаний.

Я уже успела немного освоиться с реалиями нынешнего мира, и пусть не всё, но кое-что знаю. Точнее говоря, мои знания довольно поверхностны и однобоки. К примеру, я знаю, что за сто золотых можно купить четыре небольших лодки или дом терпимости в хорошем районе Сен-Симона, ну, или таверну в порту. Однако… раскошелились, не ожидала…

– Сто тридцать! – услышала я свой голос, словно со стороны, и едва не зажмурилась от страха.

Мастер над монетой усмехнулся, одёрнул франтоватый жилет и засунул три пальца в маленький кармашек для часов.

– Сто двадцать, и это наше последнее слово! – он явно был раздражён и перекатывался с пятки на носок.

– По рукам! – быстро проговорила я, боясь, что ребята передумают, искренне улыбнулась и повернулась к своим коллегам.
– Хорошо, вы, пожалуй, правы, дорогие друзья. Очень мило с вашей стороны так побеспокоиться обо мне. А до тех пор, пока готовятся документы, это месяц-другой, я постараюсь отблагодарить вас за ваше рвение меня облагодетельствовать, и буду приходить на работу ещё на час раньше, отправлять к вам на приём посетителей! Будем работать в ударном темпе!

Я ещё хотела завернуть что-то про: «Даёшь пятилетку в четыре года!», но вовремя остановилась, и так, судя по лицам чиновников, изрядно перегнула палку.

– Как вы сказали, госпожа… «месяц-другой»… - тревожно озирая собравшихся, промолвил секретарь господина мэра. – Раве мы не сможем ускорить этот процесс?

– Всемилостивый с вами, госпожа Вален! – замахал руками, как мельница, руководитель отдела землепользования. – Я со своей стороны обязуюсь тотчас же подготовить необходимые документы по земле.

– А я одобрю получение ссуды, - кивнул мастер над монетой.

– Обязуюсь согласовать уже сегодня выделение налоговых льгот на ближайшие пять лет, оплатить помощь с переездом и обустройством на новом месте, - обрадовался главный казначей.

Что после такого я должна была сказать? Только выразить мою бесконечную признательность и благодарность за столь оперативную работу.

– Прошу прощение, госпожа! – влез один из чиновников со своим блокнотом. – Вас утроит, если мы выделим один общий фургон для переезда?

– Думаю, что да. Мне многого не нужно. Со мною поедут повар, помощница и официантка.

– Ну да, конечно, ничто так не украшает женщину, как скромность, - переглянувшись с коллегами, пробормотал казначей.

Я засияла улыбкой и подтвердила, что завтра буду готова к переезду. На моей памяти ещё никто из моих коллег так не спешил на своё рабочее место после перерыва. Хотя, мне возмущаться было грешно – люди всё же для меня старались. Ну, или почти для меня, что несущественно.

Я не знала, как отнесутся наши погорельцы к возможному переезду за город, но всё равно, решила заранее ничего не говорить – мало ли как дело бы повернулось? Зачем зря кого-то обнадёживать? И вот теперь возвращалась в наше временное пристанище, прижимая к себе торбу, в которой были документы на недвижимость и землю, а также деньги в небольшом ларце.

Хотя, как выяснилось чуть позже, я волновалась совершенно напрасно – большинство наших погорельцев с энтузиазмом восприняли новость о том, что у нас появится крыша над головой. Только вот… что касается подавальщицы, Сионы… было у меня сомнение, что ей придётся такая жизнь по вкусу – вряд ли в поместье она сможет зарабатывать деньги привычным ей способом. В таком портовом городе, как Сен-Симон, с клиентами проблем не было, а вот как там?

– Да что вы, госпожа, - залилась краской Сиона, - вы не думайте, я же работящая, я и по дому работать могу, и во дворе тоже, а то и в саду.

Вот оно как, значит! Собирать нам было нечего, поэтому единственное, что мы могли сделать – это лечь спать пораньше да заказать у хозяина постоялого двора ранний плотный завтрак. Я волновалась так, что даже не поняла, что ем на ужин, и сразу после него отправилась в свою комнату. Хотя, отоспаться «впрок» у меня не вышло – сон не шёл ко мне. Сказывалось волнение последних дней и переживания о том, что за покупку я совершила. Хотя, теперь уже отступать некуда – позади Москва. Так что волноваться в любом случае, уже поздно. Да и насколько там плохо, в том бесхозном имении? Я закрыла глаза, и сама не заметила, как, позволила себе немного помечтать. Вот, еду я по дороге из белого известняка, где-то далеко внизу, с шумом разбиваясь о чёрные выступы скал, синеет море, а на скале рядом с дорогой цепляется корнями за камни одичавшее и хилое оливковое деревце. А впереди, за поворотом, я увижу большой дом, где меня любят и ждут…

– Госпожа! Госпожа! Прошу вас поторопиться! Завтрак уже на столе! Вы сами просили меня снова вас разбудить! – ворвался в мои сны тихий голос из-за двери.

Я открыла глаза и проморгалась, избавляясь от наваждения, надо же, как наяву… я всё ещё чувствовала полуденный зной и тихое всхрапывание лошади. Фу-ты! Я соскочила с кровати, крикнув горничной, что уже спускаюсь к завтраку. Не успела я засунуть в рот последний кусок омлета, как Сиона, дежурившая возле входной двери, радостно возвестила, что за нами прибыл фургон. Я выглянула – и правда, большой крытый фургон, как из фильмов про американских переселенцев, заехал во внутренний двор. Возница соскочил и сказал, что готов помочь с перетаскиванием скарба.