Когда мы с Амели вернулись в дом, то дед Гаспар, расхаживающий с деловым видом в холле, признался, что уборка сейчас в разгаре, пару комнат уже отчистили и вынесли ненужные вещи.

– Глядишь, такими темпами мебелей-то вовсе не станет! – добавил он, поджав губы, прошагал в сторону кухни и с трагическим лицом показал на старый рассохшийся диван с дырами в обивке, который валялся на кухонном дворе. – Вон, сами гляньте, да этому канапу… его маменька ещё господина Гийома заказала в самой столице. Да ему же сносу нет. Хотя, конечно, на то она и господская воля… - с горечью добавил дед.

– Ну… даже не знаю… - я с сомнением покосилась на садовника, который душой радел даже за такой откровенный хлам. – А мы вот что сделаем: деревянные части мы используем как дрова для каминов во время дождей, а шерсть из драной обивки пойдёт в качестве наполнителя для сидений в столовой.

Дед Гаспар тут же приободрился, хлопнул себя по ляжкам и признался, что ничего другого от меня, такой рачительной хозяйки, он и не ожидал. И решил вернуться к месту уборки, дабы моя нерадивая прислуга снова не учудила чего-то этакого.

Я поспешила за ним, поскольку самой было интересно, что же такого «наотмывала» моя «нерадивая прислуга». Оказалось, что дядька Симон в небольшой комнатке, типа будуара, осторожно вынимал маленькие гвоздики из шёлковых обоев комнаты. Оказалось, что под выцветшим материалом находятся панели тёмного дерева. Надо же! Такую красоту прятать! Я провела рукой по гладкому дереву, заметила взгляд деда и быстро сказала:

– Это очень плотный шёлк. Мы его выбрасывать ни в коем случае не станем. Думаю, что мы используем его в качестве внутреннего чехла при набивке сидений.

Леони выглянула из соседней комнаты и прошептала, косясь на ветерана:

– Тина, ради Всемилостивейшего, уведи деда куда подальше, иначе я за Сиону не ручаюсь! Они уже успели два раза поцапаться на пустом месте.

– А вот что мы сейчас сделаем! – я повернулась к садовнику. – Отправимся-ка мы на прогулку по поместью. Заодно и в деревеньку заглянем. Есть у меня вопросы к местному населению… назрели, значит.

Дед в мгновение ока позабыл про свои обиды и сделал грудь колесом, гордясь оказанным доверием.

Глава 24

Мы с дедом поплелись в сторону местного поселения, которое находилось на моих землях. Дед Гаспар разрывался между счастьем от оказанной ему чести быть моим проводником и сожалением по поводу собственного отсутствия во время генеральной уборки, а также от того, что мы были вынуждены двигаться до поселения своим ходом.

– Раньше-то у нас были телега хозяйственная с лошадью, да и хозяйские лошади имелись. Это уж потом, после его смерти, часть отобрали кредиторы, а другая пошла на оплату недоимки по налогам. Оно-то и неплохо, конечно… всё едино, нам лошадь была без надобности всякой, зато государство получило ту сумму налогов, что была не уплачена вовремя.

Далее следовали размышления на тему моего неудобства от того, что я вынуждена идти пешком, а также вероятного оскорбления, понесённого моей персоной от подобного бесчинства. И это даже несмотря на то, что я не возмущалась тем обстоятельством, что я передвигалась на своих двоих. В Сен-Симоне топала и ничего, корона не упала. Так и тут, я заверила деда Гаспара, что она у меня даже не пошатнулась, так что совершенно незачем так разоряться.

– Так как же это можноть, ежели госпожа ходит пешком, как крестьянка какая? – вопрошал дедок, остановившийся для того, чтобы утереть пот со лба. – Непорядок это. Вы нас не поважайте, с нами построже надо, можно и прикрикнуть, ежели охота такая есть. А как без этого? Забалуем, вот помяните моё слово, да и заленимся ещё. Взять вот хотя бы экономку вашу, Леони! Или ещё хуже – горничную Сиону, чтоб ей пусто было! Они же… без всяческого, выходит, уважения…

Я повернулась и уставилась на бодро рысящего деда. О чём он вообще сейчас? И в чём должно выражаться уважение мне? Я хотела было резко ответить старику, чтобы он не вмешивался не в своё дело, затем вспомнила, что, только лишь благодаря его усилиям двое детей остались в живых, вздохнула и тихо буркнула, что непотребства супротив собственной парсуны не допущу. Хотела ещё добавить, что непременно велю выпороть несчастных на конюшне, но потом вспомнила, что крыша у неё давно обветшала, того гляди, и провалится, да и лошадей, опять же, пока нет.

Тогда я решила, что надо бы придумать что-то пострашнее, но заметила, что дед Гаспар уже был вполне удовлетворён вероятным наказанием нахалок, потому что сиял улыбкой и искоса кинул в мою сторону счастливый и благодарный взгляд. Хотя, я конечно же, понимала деда – это какой же стресс пережил несчастный, когда увидел, что столько «прекрасных» вещей выбрасывается из дому, «а ведь им сносу нет».

Однако, бесконечная жара меня уже порядком измотала, я шла и едва переставляла ноги, хотя дед Гаспар выглядел на редкость бодрым, рассказывая о тех местах, мимо которых мы проходили. По всему выходило, что семья господ Гийом владела этими землями довольно продолжительное время. Насколько я помнила из документов, что были в купчей, земли простирались такой длинной колбаской вдоль побережья. К сожалению, не могла сказать, что они подходили для земледелия, выращивания зерновых, к примеру, очень уж камениста была земля. Но как-то живут же здесь люди? Да и потом, дедуля уже упоминал однажды, что поместье никогда бедным не было, это сейчас, во время «безхозяйствования», обнищало.