Раймон молча держал мальчишку за воротник, крепко сжав пальцы. Испуганный, взъерошенный, он смотрел лишь на Альберта. Не на Раймона даже – на человека, который вытащил его из заброшенного черного хода в охотничий домик. Помнится, однажды Ален показал этот вход просто шутки ради, чтобы запускать в дом через него собак. Но кажется, собачка тут оказалась совсем другая?

– Я верю тебе, Альберт, – Раймон поморщился на удар.

Не любил жестокость, да и Закарию пока еще так немного лет. Восемнадцать навскидку, дитя совсем. Но дитя опасное. Раймон понимал, что иначе этого самоуверенного мальца приструнить было невозможно. Он все руки искусал по пути в гостиную. Но… у Раймона оставались сомнения. Даже не насчет Альберта. Вряд ли принц – настолько идиот, что готов рисковать собственной шкурой и жизнью своего «мальчика для битья», засовывая последнего в черный ход подслушивать. Ведь Раймон вполне мог разозлиться и убить обоих.

– Ты позволишь, Альберт? – спросил Раймон так, словно одалживал охотничью собаку.

Дождавшись непонимающего кивка Альберта, он хладнокровно развернул Закария к себе. Все же Раймон воин, а не холеный принц. Пощечины раздавать не умел. В отличие от ударов. Что ж, еще один сломанный принцип? Раймон стиснул зубы, готовясь к допросу.

– Кто тебя послал? Отвечай и не смей нам врать. Иначе ответишь перед принцем… после того, как я закончу с тобой.

Сильный тычок под ребра в болевую точку выбил из Закария все дыхание. Он согнулся пополам и долго кашлял, пытаясь прийти в себя и снова начать дышать.

– Никто, клянусь, я…

Кажется, Закарий и вправду испугался обоих. А зря. Вред Раймон никогда никому не причинял, хоть и умел. Особенно женщинам и детям. Этого великовозрастного рыжего балбеса можно отнести к последней категории с легкостью. Раймон разжал пальцы. Закарий, все еще кашляя, упал к ногам Альберта. Тот и не шелохнулся помочь. Раймон брезгливо поморщился:

– Забирай свое сокровище, принц. И возвращайся скорее. Мы не договорили. Но нам нужно поговорить уже без свидетелей, – Раймон смерил долгим взглядом на Закария на полу и со смешком взглянул на Альберта. – Веревку одолжить?

– Не нужно, – с усмешкой Альберт наклонился к Закарию, задирая его лицо за подбородок, жесткой хваткой цепких пальцев. – Закарий сам сейчас пойдет и будет ждать меня у кареты. Потому что знает, что в случае побега или любой другой выходки королевская стража сработает быстро. И стоит мне попросить, они найдут, какое обвинение приплести, чтобы можно было просто высечь на главной площади столицы, как делают на островах с непослушными рабами. Поэтому… лучше не ослушиваться.

Все это Альберт сказал, глядя в глаза Закарию. Видя испуг в его расширенных зрачках, на побледневшем лице, на котором отчетливее стали видны веснушки. Альберт резко оттолкнул Закария. Он быстро поднялся на ноги, кивая, бормоча какие-то извинения и убираясь.

Альберт устало вздохнул, потирая пальцами переносицу, словно пытаясь заново сосредоточиться на разговоре. Не глядя на Раймона.

«О, только не нужно на меня так осуждающе смотреть! – хотелось фыркнуть. – Дырку прожжешь своими глазищами серыми. Ты же пожелал быть в тени моего трона? Вот и привыкай. Я жесток к тем, кто меня огорчает».

– Итак, вернемся к нашему разговору, Раймон?

Только-только Раймон обманулся ангельской внешностью и неземной добротой Альберта. Еще бы, великую милость сделал тем, что не перерезал горло осколком бутылки! Как избалованный принц снова поставил на место. Не обращением с Раймоном, нет… а с другими. Напомнил, как будет, если не проявить лояльность и нарушить обещание. Сложно соблюдать обещания, которые окажутся ложью? Ведь вся эта игра в заговорщика начата Раймоном лишь затем, чтобы уберечь Сильвию от смерти. От брака с Альбертом.

«Но… все-таки ты благороден и держишь слово, – со вздохом подумал Раймон. – Этого у тебя не отнять. Поговорим, Альберт?»

– Давай, выкладывай все, что думаешь, – Раймон присел в кресло, глядя на Альебрта, который, фыркнув, прошелся по комнате взад-вперед. – Альберт, вот ты ж не девственница на сеновале, чтобы так мяться? Говори. Я не люблю ждать.

Раймон немного раздраженно выдохнул.

– Сильвия, – коротко бросил Альберт, останавливаясь рядом, упираясь ладонью в высокую спину и немного наклоняясь навстречу. – Тебе не кажется, что наша девочка ведет себя немного странно? Я знал невиннейшую сиротку, которая на мужчину посмотреть без румянца не могла. К тому же, нарочно притворялась, что иголку в руках держать не может. Видел я ее вышивки, боже, даже я сделал бы лучше. И тут внезапно проснувшийся талант? Да и поведение совсем другое. Бойкая, смелая, дерзкая. Мне отвесила пощечину перед побегом. Тебя поцеловала первая в таверне. С чего такая резкая перемена, в один день? Как подменили… Или может, наша милая сиротка никогда и не была нежным цветочком? Или малышка вела свою игру, а теперь осознала, что главный в ней козырь. Или открывшаяся магия что-то творит с ней, меняя Сильвию, и это может быть опасно уже для нее, еще свихнется… Но в это я верю меньше. Что скажешь, Раймон? Не думаешь, что Сильвия не так проста? И нам нельзя закрывать на это глаза.

Выпрямившись, Альберт сложил руки на груди, глядя на Раймона. Он узнал ее позже, уже обнаглевшей, раскрывшейся. Но Альберт… Альберт видел ту скромницу из монастыря. И что-то в этой истории не вязалось.

Раймон задумчиво потеребил перстень на пальце. Альберт прав, что-то не было не так во всей этой истории. Но как понять, что именно?

– Ты прав, – коротко и сухо бросил Раймон.

Он не желал признаваться, но ему было больно осознавать, что мог стать пешкой в чужой игре. Особенно игре Сильвии. Ведь Раймон ей верил! И затеял все это лишь ради нее.

– Я сразу удивился ее рассказу. Прости, Альберт, за прямоту, я очень не одобряю похождения налево при живой невесте, но… девушки за это по лицу не дают. И не уходят. Они плачут, заламывают руки, просят бросить любовниц и быть им верными. Так было есть и будет в нашем мире, – Раймон снова примолк, глядя задумчиво на Альберта, который отошел к окну и тоже будто думал о своем… или о ней. – И какая же девушка тебе нравится больше? Покорная куколка с монастыря или развратная девочка, которая вполне себе умеет целоваться и не только?