Стася

Больше недели прошло с того момента, как меня отпустили в свои покои. Кани Луэрт навещал меня почти каждый день и сегодня, наконец, объявил, что лечить на мне больше нечего – кожа полностью прижилась. Надо отдать лекарю должное, никаких следов ожогов видно не было и ничто не говорило о перенесенных неприятностях.

Роман тоже заходил часто. Точнее, он заглядывал в гостиную, находил меня взглядом, хмурился своим мыслям и уходил, буркнув что-то нечленораздельное себе под нос. Но даже таким визитам я была рада, потому что большую часть дня я сидела в полном одиночестве.

Только кан больше не появлялся. Я даже почти себя убедила, что та ночь в лазарете мне все же приснилась. Так было проще смириться с положением затворницы.

Никто у меня ключ не отбирал, но настоятельно попросили им не пользоваться. Так настоятельно, что во мне зрел протест сделать все вопреки. Но голос разума все же обуздывал глупые порывы. Я уже в полной мере удостоверилась, что этот мир опасен. Возможно, в тысячу раз опаснее, чем Земля. И если я здесь погибну, то не уверена, что судьба решит преподнести мне еще один шанс.

И вот, в тот самый момент, когда я уже собиралась завянуть от скуки, в двери постучались. Я вся даже встрепенулась, будто очнувшись от долгого сна.

В проеме показалась хона Аката. Женщина несла в руках две увесистые плоские коробки и загадочно улыбалась.

– Ох, не томите! – взмолилась я. – Это для меня?

– Ну, разумеется, – хохотнула Аката и кивнула головой в сторону кресел. – Мне и самой не терпится посмотреть, что внутри.

С Акатой мы сразу нашли общий язык. На вид я бы дала ей лет сорок, и она очень походила на мою тетушку, что уже было весомым поводом к расположению к ней. Сначала Аката всячески противилась говорить со мной на равных, хоть мы и были людьми. Но она очень быстро сдалась под мои напором.

– Смотри! – ахнула хона, сняв крышку с верхней коробки.

Я заглянула внутрь, и глаза мои поползли на лоб.

– Ты уверена, что это мне?

– Кан лично распорядился, – серьезно заявила Аката.

– Дрянное чувство юмора у вашего кана, – как-то совсем сникла я. – И куда мне такая красота? Сидеть взаперти?

В это время женщина, затаив дыхание, извлекла на свет невероятного пепельного цвета платье. Все оно было усеяно драгоценными камнями, и даже небольшого света из окна хватило, чтобы заставить его сиять. Поддавшись сиюминутному порыву, взяла его из рук хоны и бросилась в комнату примерять наряд.

– Ну как? – в гостиную не вышла, а вплыла.

Правда, ответ получила уже не от Акаты.

– Серый цвет как раз для мышки, – поддел меня Роман. И когда только успел прийти? – Оттеняет все твои достоинства.

– Серьезно? – изогнула бровь. – Не подскажешь, как правильно говорить: параллельно или перпендикулярно? А, вспомнила! Мне было очень интересно узнать твое мнение!

– Всегда пожалуйста, – пожал тот плечами, совершенно не смутившись, и разместился в кресле.

– Где хона Аканта?

– Ушла, – скучающе произнес кани. – Оставила это, – тыкнул он в облако изумрудной ткани. – И убежала.

– Так уж и убежала? А не ты ли ее выпроводил?

– И зачем мне это?

– Просто признайся, что соскучился по нашим перепалкам, а при посторонних стесняешься, – задумчиво предположила я, постучав по подбородку.

– Много чести, ави, – и хоть тон Романа не выказывал никаких эмоций, но я краем глаза заметила небольшую улыбку, тронувшую его губы. – Подумаешь, мне действительно понадобилось, чтобы она срочно выполнила одно мое поручение. Но с тобой это никак не связано.

Фыркнув, ухватила с соседнего кресла зеленое платье, услужливо выложенное хоной, и кинулась переодеваться.

Может ли быть такое, что человек тебе совсем не нравится и даже отчетливо неприятен, но все равно немного нравится? И я не про мужское обаяние. Нет. Роман, несмотря на свою напускную серьезность и странное чувство юмора, по какой-то неясной причине стал вызывать во мне дружескую симпатию.

– Так лучше? – еле протиснув в гостиную пышную юбку, спросила я. Руки то и дело тянулись погладить переливающуюся, словно Северное Сияние, юбку. Атлас приятно скользил под пальцами. Да и вообще, такого невероятного наряда я еще ни разу в жизни не видела. Уверена, что кану оно влетело в копеечку.

– Безупречно.

Голос. Низкий. Тихий. Спокойный. И властный. Я как завороженная подняла голову и поняла, что в комнате нас уже не двое.

– Кан Вирилант… Какими судьбами? – невпопад спросила я, лишившись спокойствия. Только Правитель белых драконов вызывал во мне такой диссонанс чувств: хотелось срочно куда-нибудь сбежать и в то же время стоять на месте и слушать, слушать, слушать…

Тот в свою очередь недовольно посмотрел на кани:

– Ты ей ничего не сказал?

– Не успел.