Балар был причастен к группе мекретов, которые устраивали жестокие убийства кадетов в стенах академии. Я этого не знала. Однако прекрасно осознавала, что в числе пленников, закованных в железо, должна была быть я.

На моём языке медленно разливалась горечь.

В лицах кадетов, стоящих под ливнем, я различала тех, с кем пила в ночь нападения Балара. Мы славно повеселились, и я вдребезги напилась, позабыв буквально обо всём на свете. Мне даже пришла в голову шальная мысль о том, что быть кадетом Лармара не так уж и плохо. И среди них не все отпетые подонки, как я до этого предполагала.

Теперь же, омываемая холодным дождём, я осознавала, какую глупость совершила. И это я даже не о попойке с кадетами и потом пьяном желании плюнуть с башни Лармара — нет. О том, что заключила соглашение с Кайлом, чуть не призналась об этом Шаяну и открыто молила баргата дать мне умереть, взамен позаботившись о Ромусе.

Но он… не стал.

Я не знала, что двигало в ту ночь верховным баргатом и почему он вернулся в академию так скоро. Но он успел как раз вовремя и явно не понял моего предостережения. А я чувствовала — то, что он вытащил меня с того света ещё ему аукнется. Особенно после того разговора с Кайлом…

Несмотря на то, что я промокла до нитки, я не чувствовала холода. Внутри всё ещё жил огонь — тот самый, который вспыхнул в Шаяне, заключив его в ореол пламени. Я помнила его горящие, словно угли в печи, глаза. Его сильные руки, подхватившие меня. Его кинжал и кровь, текущую по сильному телу.

Я видела всполохи огня и танец ледяной смерти. Ощущала её холодный поцелуй на своих посиневших губах… Чувствовала, как проносится жизнь мимо меня.

А потом ото всюду хлынули свет и тепло. Руны вспыхивали и гасли перед моими глазами, но в памяти осталось лишь бесстрастное лицо Шаяна, во взгляде которого читалась боль. Моё излечение стоило баргату многого.

Я не могла найти причину, почему он спас меня, кроме той, что моя магия побудила его рискнуть в ту ночь. Может, моя Пустая сила и правда так сильна, что заставляет его поступать против своих правил и спасать девчонку, с которой он едва знаком месяц? Всё это было горько. Но это ещё не всё.

После огня я запомнила тепло его кожи и касание к волосам. И я не знала, было ли это игрой моего воспалённого сознания или нет, но Шаян позволил мне свернуться на его тёплой груди и выспаться. Когда я очнулась в его постели, то его уже не было рядом, а возле меня засуетилась Феяз. Спрашивать его, было ли это всё на самом деле, я, разумеется, не осмелилась.

Однако это плотно засело в моей голове.

Теперь я ела, пила и дышала, вспоминая об этом. И понятия не имела, что со мной творилось, но при виде Шаяна моя кровь буквально вскипала и я умирала от желания прикоснуться к нему. А он…

Будто избегал меня.

С той ночи он не перекинулся со мной и парой фраз. Учитывая, что мы не говорили с тех самых пор, как я пробудила свою магию.

Я терзалась от мысли, что именно он думает обо мне. И погибала от неизвестности.

Всё это сжигало меня заживо, как драконье пламя, которое сейчас извергали драконы, уничтожая тело Балара. Я смотрела на танец этого пламени и видела, как гибну в нём сама.

Что будет дальше? И как поступит Кайл?

Я не имела ни малейшего понятия. Но знала лишь одно: завтра в Лармар прибудет сам Император Шеррувии, чтобы лично принять «работу» верховного баргата и Ше’ру, а также поздравить всех кадетов с наступающим днём Единения Империи. Конечно, его приезд имел иную причину — показать, что все мекреты на наших землях будут жестоко наказаны за свои деяния.

В том числе об этом и предупредил баргат кадетов, пока за моей спиной несколько всадников четвертовали мятежников. Их кровь брызнула на мою чёрную форму, окропив мне спину.

Я не обернулась. История повторялась, но иначе.

В нашу первую встречу я стояла на площади и смотрела на Шаяна на помосте. Теперь же я была рядом с ним, за его могучей и широкой спиной. Тогда баргат своим взглядом обещал мне гибель, теперь же он показывал всем, кто осмелится напасть на меня, что их ждёт смерть.

И, когда драконы развернулись к нам, воспламеняя остатки тел мятежников, я даже не дрогнула. Пламя прошло возле меня, но не обожгло. Раздался звон колокола. Дождь продолжал лить, с силой обрушиваясь на нас с небес…

Через неделю меня ожидали первые испытания всадников. А пока от Шаяна поступил один-единственный приказ на день приезда Императора: «Не высовываться».

И я собиралась в точности его исполнять.

Я ужасно переживала, стоя напротив Алакая в тренировочном зале.

Как выяснилось утром — с сегодняшнего дня мои тренировки возобновляются даже несмотря на то, что сегодня в академию прибудет Император Шеррувии. И всё бы было ничего, если бы Алакай не напомнил мне, что теперь он проводит их со мной отдельно от других кадетов.