Аналогии с нашей, земной революцией 1917 года и следующей гражданской войной вполне очевидны. Здесь, как и там все закончилось приходом к власти тирана и закручиванием гаек, но местный был не из революционеров, а из правящей династии. Тогда воцарился отец нынешнего Государя, и правил Иоанн Дмитриевич более полувека: магия не дарует бессмертия, но активное долголетие — вполне…

— Доброго дня, Георгий Серафимович, — поздоровался Рыбак. — Вы, наконец, надумали к нам присоединиться, или снова — за инструментами?

Я даже вздрогнул. Оказывается — ноги принесли меня в магазин, где я привык искать подходящее снаряжение для радикального решения вопросов. Не знаешь что делать — готовься к худшему, почему нет?

— Э-э-э-э… Я, господин Рыбак, думаю, мне нужно аптечку собрать, какую-нибудь экстремальную. Ну, удары током, ожоги, раны, переломы… Противошоковое, обезбол — в таком стиле. Ну и пару термических спасательных одеял… Есть у вас что-то такое? — я понимал, что тут у магазина профиль другой, но спросить-то можно? — Самоспасателей еще, наверное, не мешало бы, а то вдруг задымление, или ядовитый туман…

— Ты что это — в Хтонь собрался? — поднял бровь хозяин магазина.

— Нет, нет, просто учебный год начался… — откликнулся я, разглядывая новую партию военных ботинок и хороший выбор тактический перчаток.

— С аптечкой я тебе не помогу, но номер специалиста дам. Позвонишь, объяснишь что надо, она соберёт и цену честную скажет… — Рыбак достал откуда-то компактно сложенные термоодеяла и пару масок-самоспасателей.

И в этот момент из раздевалки вышел Криштопов в новых берцах и гражданской одежде. Тот самый «принципиальный милиционер», инспектор по делам несовершеннолетних, не помню, как эта должность тут называлась. Легендарная личность, между прочим!

— … вот я и говорю — органического происхождения! — он как будто продолжил разговор, который они тут вели без меня. — Никакой магии в земщине, в этом плане закон не нарушен, не опричная юрисдикция, а наша. Как будто кто-то набрал в пульверизатор ворвань, или рыбий жир, или какую-то такую подобную жижу, распылил на засранцев и поджег! О! Пепеляев! Тебя ведь тоже опрашивали, да? Ты ведь там недалеко на турниках висишь по вечерам…

— Это вы о чем? — посмотрел в потолок я.

— О том случае, с бандитами! — надавил голосом Криштопов. — Между прочим мы уже выяснили — с двумя из них ты прямо тут бодался, на крыльце магазина! Месть — чем не мотив?

— Ну бодался, ну. Тоже мне — секрет Полишинеля. И началось все в ателье, где они на швею наехали, а не тут, на крыльце. Хамы и быдло. Я бы и сейчас с ними пободался, выпади такая оказия… И вы бы пободались, и вот — господин Рыбак тоже. Гады они потому что, с такими если не бодаться — совсем жизнь дерьмовая настанет. А в тот день тренировки не было, кстати. Из-за этих типов. Они мне пацанов напугали, вот и пришлось сделать перерыв… Да и до места этого сожжения там километра полтора от турничков, не меньше. Ничем помочь не могу, пояснить по существу нечего. Я это уже в письменном виде излагал.

Нервов мне тогда потрепали знатно, спасло только, что пацаны никому ничего не сказали — догадались разбежаться по домам и помалкивать. Нет, между собой трепались, конечно, и полмесяца на меня посматривали странно и с восхищением, но я виду не подавал, хотя дракон требовал немедленно принять почести и преклонение со стороны жалких людишек.

— Ладно, ладно, не кипятись, — примирительно поднял ладони милиционер. — Обвинения никто предъявлять не собирается. Сдохли и сдохли. Это представьте: там восемь из них только вышли из мест лишения свободы, по очередной амнистии, и сразу — к браткам своим, отмечать. Сидели за разбойное нападение! Кто их вообще выпустить додумался? Ну, теперь все равно уже… Братки, видимо, рот раззявили на кусок, который явно не в силах проглотить. Я не для протокола скажу: если бы кто-нибудь ещё пару-тройку раз так с огоньком подобное дело провернул — мы бы там у себя не сильно расстроились.

— Ну, кое-кто из ваших бы расстроился, — хмыкнул Рыбак. — Такие доходы.

— Да, — погрустнел Криштопов. — Кое-кто уже расстроился. Крысы конченые.

— Виталий Михалыч! Ну так вступай к нам, выдвигайся и голосуй! Будет сервитут — будешь начальником полиции! — рубанули воздух ладонью Рыбак.

— Да зае… Достал ты уже меня со своей политикой! — вызверился милиционер. — Не верю я! Не верю! Кого ты за собой потащишь еще? Холода? Звертовского? Гойко? Швайнштайгера? Мне одним списком идти с бандитами и торгашами? Рыбак, я тебя уважаю, и репутация у тебя есть, ты мужик честный и слово держишь, но вся эта банда — за каким хреном она тебе?

Хозяин магазина и глазом не повел. Я думал — оскорбится, ан нет, аргументировал словесно:

— Это — люди дела. Всех задолбала говорильня нынешнего земского предводителя. Народ хочет чтобы городские власти перестали забалтывать проблемы и начали дела делать! Каким угодно образом! С нами у руля в Вышемире наконец начнёт что-то происходить. Какой-то прогресс, развитие. Второе дыхание, если хочешь. У нас будет цель — сервитут, и стремление решать свою судьбу самостоятельно! Если мы с тобой будем работать вместе — то удержим их в рамках. Ты ведь вышемирец, коренной, тебе не может быть наплевать…