Шрифт:
Тоже мне, мечта энтомолога…
Мы не обогнали Ферро, я бы ее заметила. А по дороге нам ее повозка не встретилась.
Но поспели мы вовремя. Ее карета стояла тут, неподалеку. Видно, Ферро прибыла только что.
И еще не успела натворить дел.
Взмыленная Мидоуз экстремально затормозила у нашей ограды, даже присев на задние ноги и фыркая.
Я с облегчением выдохнула.
— Ну, как?! — весело поинтересовался Макс, снова обернувшись ко мне. — Я же говорил, что поспеем!
— А-а-а, — слабо простонала я, стараясь захлопнуть свой раздутый ветром сачок.
Пофиг на набившихся в рот козявок, потом выплюну. Или переварю.
— Мидоуз может и еще быстрее!
— Не надо… быстрее! — пробормотала я, еле живая, кое-как разжимая ладони. Казалось, с веревочными петлями мои руки почти срослись. Так крепко я их сжимала. — Давай… позаботься о свое лошади… покорми, напои ее… Чего там надо…
Я мешком свалилась из повозки в траву и почесала растрепанные волосы.
Перевела дух, готовясь к сражению.
И тут со двора раздались крики, звуки драки, грубые мужские голоса и смачное «шмяк!», словно кого-то огрели доской.
— Чтоб тебя! — проорала я.
И, забыв обо всякой осторожности, рванула на огород.
Глава 32
Первым госпожу Ферро заметил Петрович.
Потому что Ферро пыталась остаться незаметной для глаз хлопочущей по хозяйству Анники и плотника, возводящего мансарду для Петровича.
А вот на курицу, сидящую на заборе и греющую на солнышке лысую спинку, мадам Ферро внимания не обратила.
А зря.
Петрович же был не дурак.
Он сразу понял, что эта широкополая красотка тут появилась не просто так.
И когда Ферро, таясь, двинула к дому, Петрович четко осознал: она идет за золотом.
За его, Петровича, золотом!
Кто знает, что Ферро хотела найти в домике. Может, правда хотела стащить золото, вырученное за яйца Петровича. Может, хотела найти камни или металлические болванки и золотую краску.
А может, рассчитывала найти золотые яйца, магические слитки, и стащить их.
Но, так или иначе, а она имела твердое намерение обыскать дом и что-нибудь украсть.
Допустить этого было нельзя!
Спрыгнув с забора, Петрович понесся за ней во весь дух. С той скоростью, какую ему позволяли развить его куриные лапы.
Но Ферро была слишком близка к цели.
— Стой! — проорал Петрович грубым мужским голосом, задыхаясь от быстрого бега. — Курва!.. Куда пошла, говорю! Стой!
Ферро не ожидала, что ее обнаружат так быстро.
От неожиданности она аж присела. А потом заметалась, ну, не хуже курицы, путающейся у нее под ногами.
Петрович шарахнулся от нее в картофельную ботву. Ему совсем не хотелось, чтоб его затоптали.
Но защищать хозяйское добро он не перестал.
— Стой, кому говорю! — проорал он. — Окружай ее, мужики! Слева заходи, слева!
Слева от мечущейся Ферро возник потрясенный плотник.
В руках он крепко держал доску.
Грубый голос, командующий наступлением, он приписал Аннике.
И был здорово потрясен не только низким басом, но и стальным напором, что в этом непривычно-грубом детском голосе слышался.
— Воровка! — не унимался Петрович. — Ну, что столбом стоишь, дуралей?! Бей ее! Она что-нибудь утащит, а спросят с тебя!
Плотник ахнул и побледнел.
Такая перспектива ему совсем не нравилась.
А потому он решительно размахнулся и врезал Ферро доской плашмя по макушке.
Прибив ее шикарную шляпу и превратив ее в плоский блин.
— Да как вы смеете! — взвизгнула Ферро и повалилась в ботву.
Тут и я подоспела.
— Как вы посмели, госпожа Ферро, — выдохнула я. — Здесь частная территория! И вас сюда никто не приглашал!
— Воровка! — снова проорал неугомонный Петрович. — Бей ее!
Плотник нервно дернулся и врезал поднявшейся и усевшейся Ферро доской. Только теперь пришлось по спине и по затылку. Ферро так и подскочила на заднице. Вокруг не в солнечном свете заплясали выколоченные пылинки.
— Хорошего леща выписал! — торжествовал злорадный Петрович. — А добавь еще, чтоб не повадно было!