— В данный момент нельзя, это точно.

Поль захлопнул свою дверцу и, повернув ключ зажигания, разбудил мотор.

Джин никогда не питала любви к спортивным автомобилям. Они казались ей шумными, противными и выражали, по ее мнению, подростковое стремление выделиться. Теперь же, сидя в такой машине, она поняла, что езда в них может по-настоящему захватывать.

Низко посаженный кузов создавал впечатление большой скорости, даже когда они ехали медленно — что, впрочем, было нечасто.

Мощный гул двигателя делал разговор практически невозможным, но им все же удалось перекинуться несколькими фразами.

— Ты очень искусно разыграл спектакль в больнице, поздравляю! прокричала она, вложив в свой крик максимум сарказма.

— Спасибо. Полагаю, ты имеешь в виду то, как ловко я сумел добиться двухнедельного проживания рядом с тобой? — громко спросил Поль.

— А, так ты все-таки признаешь, что преследовал цель заманить меня в свои сети?

— Да, отчасти так. — Он сверкнул радостной улыбкой. — А ты что, против?

— Нет… то есть да! — выпалила Джин, но оба ее ответа потонули в реве мотора — Поль разгонялся на прямом отрезке дороги.

Через несколько минут они подъехали к ее отелю. Поль остался ждать в вестибюле. Джин быстро собрала вещи и расплатилась за номер, поблагодарив портье за беспокойство по поводу здоровья ее дяди.

Дорога в Пойак сначала напугала ее. Поль мчался по шоссе, уверенно переводя ручку передач с одной скорости на другую, и Джин отчаянно цеплялась за поручень, почти не сомневаясь в том, что они вот-вот разобьются. Но постепенно она расслабилась. Поль оказался осторожным водителем — тормозил на слепых поворотах и всегда держал в поле зрения въезжавшие на трассу машины. Она опустила свое стекло, и ворвавшийся освежающий ветерок растрепал ей волосы.

Отчаявшись перекричать шум мотора, они в конце концов приумолкли. Джин откинулась на сиденье, размышляя над своими дико противоречивыми чувствами. Да, Поль был хитрым соблазнителем, но с какой очаровательной искренностью он признавался в этом! Она никак не могла решить, как себя вести с этим мужчиной — возмущаться его недвусмысленными заигрываниями или смиренно принимать их.

Когда они ехали по засыпанной гравием дороге Ла Бруиля, Джин с неожиданной радостью осматривала знакомые земли. Ариэль выскочил из виноградника и со счастливым лаем побежал рядом с машиной. Они остановились перед замком, и Джин опять восхитилась его красотой, в ее душе шевельнулось что-то теплое при мысли о том, что этот замок станет теперь ее домом, пусть и временным.

— Я позвонил из вестибюля отеля и сообщил, что мы едем, — сказал Поль, выключив шумный мотор.

Джин не успела спросить, кого ему надо было оповестить об их прибытии, как из передней двери Дома торопливо вышла невысокого роста женщина в Джинсах, казавшаяся на вид на несколько лет моложе ее самой.

— Эй, это Джин, non? — закричала она с сильным акцентом и, подбежав, расцеловала Джин в обе щеки. — Elle est blonde, [6] и прехорошенькая! C'est bon, Paul!

Усмехнувшись, Поль объяснил:

— Джин, это Мари Туесс, жена Ива. Она покажет тебе твою комнату и поможет устроиться. А я пойду отчитаюсь перед Ивом. Он наверняка удивляется, где меня носит целое утро.

Помахав рукой, он направился к погребам.

— Привет! — сказала Джин с улыбкой, испытав облегчение от того, что эта шустрая молодая женщина замужем.

Задорное лицо француженки обрамляли коротко остриженные темные волосы, Джин сразу решила, что они подружатся.

— Поль говорит мне, что ты едешь. Я делаю готовой твоя комната. Ты говоришь немного по-французски, non? Нет, лучше не надо! Это хорошо, что я попрактикуюсь в английском.

С легкостью, удивительной для такой миниатюрной женщины, она занесла в дом чемодан Джин, не переставая болтать на ломаном английском.

— Ты остаешься очень долго? Может быть, всегда? Paul est merveilleux, n'est-ce pas? [7] Я думаю, ты с ним счастлива. Да, я вижу, ты его лучшее. Намного лучше для него, чем остальные.

Пока они поднимались по лестнице на второй этаж, шли по темному коридору и входили в комнату, Джин все гадала, кто же эти «остальные». В спальне с высоким потолком темная мебель девятнадцатого века резко контрастировала с белыми обоями в вертикальную полоску. Яркий солнечный свет струился сквозь тюлевые занавески, закрывавшие два двойных окна длиною до пола. Комната с первого взгляда пришлась по нраву гостьи.

Мари положила на кровать ее чемодан и начала доставать вещи Джин.

— Ah, tres joli! [8] Какая очаровательная одежда! Я вижу много причин для Поля увлечься тобой. Ты иметь такое теплое, милое лицо. Не то, что Элен, эта… как у вас говорится?…эта ледышка.

— Элен?

— О, не тревожься! Элен — histoire ancienne. Древняя история. Точно так же, как Бриджит и Шантал… ах, Шантал была ведьма. Но она была только две недели.

Две недели назад? Или Мари хотела сказать, что его отношения с ней длились только две недели? Сколько же всего любовниц у него было? Возможно, кое с кем из них он до сих пор встречается? Джин почему-то боялась спросить об этом. Со своей стороны Мари явно полагала, что Джин — подружка Поля, причем лучшая.