— Куда вы меня тащите, что происходит?

Мужчина толкает меня вперед, и я падаю на пол, успеваю опереться на руки.

— Приготовьте её к аукциону.

— К аукциону, господин Эрнар?

Я поднимаю голову и вижу перед собой женщину в длинном платье и белом переднике. Волосы уложены в аккуратную прическу, а лицо не выражает ничего. Ей будто абсолютно все равно, что со мной так обращаются.

— Да, Гельда, я ее продам. Мне не нужна такая жена. — Эрнар смотрит на меня с презрением. — Ничтожество.

Мужчина разворачивается и уходит, а я поднимаюсь и бросаюсь к женщине.

— Помогите, я не Айлин, я не понимаю, что тут происходит.

— Доигралась? — женщина усмехается. — А я тебе говорила, что если будешь так себя вести, то он от тебя избавится. Быстро пошла вперед.

Она подталкивает меня к выходу.

— Может, купит тебя какой-то олух, пусть мучается. С твоей магией никто за тебя и серебреника не даст.

Женщина выводит меня из башни, и я будто впадаю в ступор. Не знаю, где нахожусь, но это точно не мой мир. Люди одеты в старинную одежду, я вижу, как женщина стирает одежду на улице в тазу. Недалеко от нас высокая каменная стена. Оглядываюсь назад.

Я и правда была в башне, чуть дальше, впереди, — дом, даже не дом, а замок.

Каменные серые стены частично увиты плющом и диким виноградом. Гельда ведет меня к дому, и мы заходим в здание.

— Переодевать тебя смысла нет, — говорит женщина, — но хоть умойся, может, кто-то поведется на твое милое личико.

Гельда толкает меня в одну из комнат. Судя по всему, это кухня. Большой деревянный стол в центре. У дальней стены очаг, еще несколько столов, а стены над ними увешаны разной кухонной утварью.

Тут душно и пахнет вареным мясом и луком.

— Чего стоишь? Времени мало.

Я вижу недалеко от входа раковину, а над ней небольшое мутное зеркало.

Быстро подхожу к зеркалу и пытаюсь себя рассмотреть, но лицо перепачкано грязью.

Открываю кран с водой и тщательно умываюсь, затем снова смотрю на свое отражение. Я вижу себя, но это не совсем я. Мои волосы светло-русые и довольно редкие, а сейчас они густые и золотистого цвета.

Лицо очень похожее, только подбородок более аккуратный, а еще очень длинные ресницы и пухлые губы.

— Что тут происходит? — шепчу себе под нос и в этот момент вижу за своей спиной Эрнара. Быстро оборачиваюсь.

Мужчина хватает меня за горло. Просовывает под волосами кожаный ремешок и защелкивает его на шее.

— Все так, как ты хотела, Айлин, — произносит Эрнар, — все произойдет по традициям, которые ты так чтишь. Я бы мог провести закрытый аукцион и избавиться от тебя, но раз ты по-хорошему не понимаешь, то я тебя продам.

— Что я вам сделала?

Доказывать, что я не Айлин, смысла нет, он точно мне не поверит. Больно смотреть на этого мужчину, он так похож на моего Андрея, но в то же время отличается.

Причем в худшую сторону. Он более грозный, а еще выше ростом и шире в плечах. От одного взгляда мужчины мне хочется спрятаться, сбежать.

— Что ты сделала, Айлин? Ты опозорила меня и мою семью. Ты предала, прикрываясь традициями. А теперь ответишь за свои поступки. Посмотрим, захочет тебя кто-то купить или нет.

— Ты не можешь продать меня!

Я хватаюсь за горло и понимаю, что на мне надет кожаный ошейник, хватаю его пальцами и пытаюсь найти застежку.

— Могу. — Эрнар пристегивает поводок к ошейнику. — Сегодня утром была последняя капля, я не намерен это терпеть. Ты же чтишь традиции, Айлин, вот я и продам тебя на аукционе, сделаю так, как положено поступать с женами, которые больше не нужны.

Гул голосов оглушает, и я закрываю уши руками. Эрнар тащит меня через толпу за поводок.

Толпа ликует, все в восторге от того, что сейчас произойдет.

Я поднимаюсь по неустойчивым ступенькам на помост. Эрнар подтягивает меня к себе.

— Моя жена Айлин, — громко говорит Эрнар, и толпа затихает, — предала меня, опорочила честное имя моей семьи, поэтому я принял решение ее продать.

Я оглядываюсь по сторонам, на площадь пришло очень много людей, и, судя по крикам и сальным взглядам, они в восторге от происходящего.

Никто из них не захочет мне помочь, и даже женщины смотрят на меня с ненавистью.

— А магия у нее есть? — кричит мужчина из толпы.

— Есть, — усмехается Эрнар и смотрит на меня, — есть у нее магия.

В его усмешке что-то злобное и пугающее.

Я хватаюсь руками за ошейник и пытаюсь его сорвать. Хочется кричать и плакать, но Эрнар что-то сделал с моим голосом: с того момента, как мы покинули замок, я не могу вымолвить и слова.

— А готовить умеет? — кричат с другой стороны.