Но в этот раз я быстрее прихожу в себя.

— Тебя же просили не убегать, Айлин.

Я слышу голос Алистера за свой спиной.

Медленно поднимаюсь и, покачиваясь, иду к стулу.

— Я хотела проверить…

— Я чувствую твой маячок, но можешь не пытаться сбежать, это не магия Эмрэ, он слишком слаб для подобного.

— Тогда кто?

Я смотрю на Алистера, как же мне хочется, чтобы хотя бы он мне мог, но я не вижу в его взгляде сочувствия, скорее, безразличие.

— Ты же понимаешь, Айлин, что ты подозреваемая.

— Я была в своей комнате!

— Я могу понять, — продолжает Алистер, — тебя заперли в этом доме, поставили маячок. Ты девушка свободолюбивая, из известной семьи. Думала, что и подобную выходку тебе простят родители.

— Я не Айлин, — говорю шепотом, глядя Алистеру в глаза, — я не знаю, как тут очутилась.

Алистер на мгновение прищуривается и даже немного приподнимает бровь, но тут его лицо снова становится полностью безразличным.

— Дом ты не покинешь. Пока будешь оставаться тут. Когда нотариус огласит завещание, то тебе сообщат, где ты будешь жить.

— Я же не вещь…

— Айлин, ты принадлежала Эмрэ. Прекрати играть в эту игру, у меня нет ни времени, ни желания слушать твои легенды. Поэтому лучше сиди тихо в доме и не пытайся сбежать.

— И как долго мне тут сидеть?

— Иногда подобные дела затягиваются, — сообщает Алистер, — месяц, два, может быть год.

Мое сердце бьется быстрее, может быть, это я сама себе надумала, но, кажется, это мой шанс. Пока я могу жить в доме, успею во всём разобраться.

Возможно, даже уберу ненавистный маячок, хоть даже и не представляю, что это за странная штуковина.

— Ирма поедет к своим родным, Эмрэ уже увезли. Все отпечатки, следы и улики сняли.

— Значит, я буду жить тут одна?

— Это временно, Айлин.

Алистер так странно произносит имя Айлин, не так, как другие, будто он знает Айлин очень давно.

Тут точно что-то не чисто!

— Спасибо, господин Алистер, — говорю я и замечаю, что Алистер напрягается. — Я буду ждать дальнейших указаний нотариуса.

Несколько секунд мы играем в молчанку. Чем дольше мы молчим, тем напряженней становится атмосфера.

Наконец-то, в наше гнетущее молчанье врывается Зор.

— Господин Алистер, там господин Эрнар, он заявляет, что он муж Айлин. Пригласить?

— Пусть проходит в кабинет, — велит Алистер, — я там с ним поговорю.

— Он требует, чтобы ему показали Айлин.

— Он не имеет права требовать. — Алистер наконец-то отводит от меня свой гипнотический взгляд, — Сейчас он может только подчиняться. Проведи его в кабинет, я подойду через минуту.

Я в этот момент уже успела побледнеть и чуть не потерять сознание. Мне только Эрнара не хватало, мало того что он тиран, так еще и похож на моего мужа.

Я снова вглядываюсь в лицо Алистера, оно мне тоже начинает казаться знакомым, а может быть, я просто схожу с ума, что неудивительно после всего, произошедшего со мной.

— Что ему от меня надо? Он продал меня, я не буду с ним разговаривать!

Я стараюсь вложить в слова больше эмоций. Если бы Эрнар не был так похож на моего мужа, то мне было бы наплевать. Оказаться на той площади было унизительно, но я смогу это забыть.

А вот если он будет приходить или, еще хуже, потребует от меня вернуться к нему, то с таким я точно справиться не смогу.

— Не желаешь с ним разговаривать? — спрашивает Алистер.

— Нет, — говорю твердо и уверенно.

Алистер разворачивается на каблуках и быстро уходит, а я остаюсь одна на кухне. И как мне теперь выживать в этом доме, когда я не смогу даже сходить за продуктами?

Нужно что-то придумать и желательно быстро.

Но подумать мне времени не дают. На кухню влетает Ирма, да не с пустыми руками — с мешком.

Она подходит к столу и открывает ящик, а затем начинает складывать в мешок столовое серебро.

Я теряю дар речи, совершенно не понимаю, что говорить в этой ситуации.

Ирма сгребает ложки, вилки и ножи, складывает в мешок, туда же прячет серебряный поднос.

— Ирма, что ты делаешь?

— Забираю свое. Ты хоть знаешь, сколько Эрмэ задолжал мне за эти годы?

— Вы же говорили, что он хороший человек.

Я стараюсь говорить спокойно, не улыбаться. Конечно, мне жаль господина Эмрэ чисто по-человечески. Неважно, как он ко мне относился.