Я прямо заслушалась, честно говоря. Сказочницей нашей Надежде нужно быть.

— А в делах во всех ей по какой такой причине-то великой везло завсегда? — продолжала тем временем Надежда. — Потому, что враг рода человечьего ей люльку качал, ещё когда младенчиком была, да и после не оставил, так говорят. Ведь где это видано — чтобы столько мужей концы отдали, а она живёхонька, и чтобы столько денег, и чтобы дела вела, как мужик прямо, да ещё и не всякий мужик-то справится!

Вот это точно было, что не всякий мужик справится с таким объёмом вложений, инвестиций, деловой переписки и прочего. А ведь справлялась, и не ныла-не страдала. Только жить дальше хотела за счёт других. Но интересно, что о погибших девушках не болтают.

И пусть, да? Кому нужно, знают, а всем прочим — не нужно.

— А ещё что о Софье говорят?

Надежда потупилась.

— Говорят, что убили её, не то завистники, не то Михал Севостьяныч.

— В болото таких осведомлённых, там им самое место.

Я поблагодарила Надежду за интереснейший рассказ, и пошла к себе. Нужно, нужно поговорить с Болотниковым, пускай тоже думает.

А потом вызвала своего ненаглядного начальника, думала — сейчас расскажу ему обо всём, что здесь у нас за день случилось. Только он не отозвался.

И наутро тоже не отозвался.

15. Что случилось в Александровском

Соколовский смотрел на пустынную ночную дорогу. Днём таяло, сейчас мокрый снег и лужи схватились льдом, ехать нужно осторожно. Кони скользят, колёса скользят, люди то и дело падают. Поэтому злоумышленники должны двигаться осторожно.

А злоумышленники обнаглели, совсем не боятся ни бога, ни законную власть. И даже не смотрят на то, что в здешних краях как раз собраны те самые, кто бога не боялся, и власти тоже. В Александровский централ просто так не попадают, хоть и говорят, что сейчас уже каторга и ссылка не те, что сто лет назад.

Но всё равно, местных обитателей нужно кормить, и главный здешний смотритель Савицкий сразу же дал знать, когда не подвезли нужное продовольствие. Конечно, какая-то часть пропитания добывалась здесь же, у местных жителей, но этого не доставало, тем более — весна, запасы поистощились за зиму. И пропавшие телеги с мукой и солью здесь были очень нужны.

А когда внезапно обнаружили мёртвыми пятерых местных служащих, это уже послужило поводом для предметного обращения. Здешний господин Савицкий — не самый мощный на свете, но маг, и потому сначала, как положено, известил Пантелеева. Тот не то со сна, не то ещё с чего, всерьёз не принял. Тогда уже Савицкий вызвал Соколовского, с которым был знаком давно и хорошо. Осмотреть покойных следовало в любом случае, а местный врач не нашёл никаких отметин на телах, которые могли бы говорить о нападении и насильственной смерти.

И Соколовский подумал-подумал — так, совсем немного, для виду — и сказал, что будет вскорости. Сказал Алёшке, что отбывает по делам службы, и отправился кратчайшей дорогой.

Федор Ильич Савицкий встретил Соколовского, как доброго знакомца. И впрямь, пару раз доводилось вместе охотиться — один раз прямо здесь, распоясался дух одного из заключённых прежних суровых времён, скончавшегося не то от невыносимой работы, не то вследствие наказания, не то просто от дурных условий жизни, уже не так важно. Важно было то, что потревожили местное кладбище, и он повадился оттуда приходить, и следовало загнать его обратно.

Другой же раз пришлось проехаться сильно дальше за Александровское, в Олонки. Там тоже, был момент, повыползали с местного кладбища, и задачка оказалась весьма интересной — потому что те, что с кладбища, где-то повстречали дух шамана — вот прямо шамана, Соколовский тоже не сразу поверил. И стоять против того шамана оказалось… незабываемо. Другое дело, что теперь он знает, как это сделать с наименьшими потерями, а тогда три недели отлёживался под Алёшкины причитания, и доктор Зимин не сразу сообразил, что с ним делать и как его на ноги поставить.

И поэтому на зов Федора Ильича Соколовский подорвался едва ли не с радостью. Опять же, есть тут к нему вопросы у всяких приезжих? Вот пускай подождут. Либо пускай расспрашивают — кто и что о нём и его службе думает. А дальше видно будет.

А с делами в городе попросить разобраться Лёлю, Лёля справится.

Так вот, пятеро покойных. С ними оказалось просто, и в то же время сложно, потому что все они скончались от того, что им остановил сердце некромант. Но все они, будучи спрошены, отвечали, и даже описывали своего убийцу — и в итоге у Соколовского сложилось что-то вроде портрета, даже с некими особыми приметами.

Конечно, невесть откуда взявшийся некромант — та ещё головная боль. И вообще ему могут не поверить, скажут — да это ты сам, мил-друг, людишек-то и упокоил. И если будет нужно — то не посмотрят, что Савицкий при всех допросах присутствовал и заключения своей подписью засвидетельствовал.

Соколовский спросил — нужна ли помощь? Тот сказал, что нужна, конечно. Потому что народ тут опасный, кто знает, что у них на уме? Это сейчас, пока, они смирно выполняют, что велено — в тюрьме давненько уже организовали мастерские, и на доход с продажи столярных и швейных изделий, а также ещё и кирпича делали ремонт, закупали продовольствие, если того недоставало, и делали разное другое, что было необходимо. Но брешь в охране нужно закрывать, и немедленно.