— Вы могли уйти теневой стороной мира и не ввязываться в драку.

— А оно пусть дальше ест людей, да, конечно, — закивала я. — У меня, всё же, хоть какая-то подготовка, пусть и не против демонов, но против разных других тварей. А у мирных обитателей Третьей Солдатской — вовсе никакой подготовки нет.

— Демону всё едино — есть у вас подготовка или нет, — отмахнулся Бельский. — Извольте рассказать, каким вы его видели. На что он был похож, как действовал.

Я не стала спорить и рассказала — что помнила. О стремительном движении, о чёрном носе, о рыжеватой шерсти, о нескольких растопыренных хвостах, я даже не успела сосчитать, сколько их там было — семь, девять? Бельский кивал на каждом слове, будто я описывала ему старого знакомого.

— Как вас ранили?

— Меня не ранили в общепринятом смысле, на теле не было никаких повреждений.

— Я понимаю это, будь иначе — мы бы сейчас с вами не разговаривали. Человеку нечего противопоставить стремительности движений и силе демона, — сказал он так, будто сам был этим демоном. — Вас повредили магически. Как это случилось?

— Демон укусил щупальце, которым я его держала. Я ощутила сильную боль.

— Какого характера была боль?

— Острая, терпеть её было достаточно сложно.

— Вам ведь сообщили, что раз демон повредил вас однажды, то теперь будет разыскивать, чтобы добить?

— Да, я слышала об этом.

— И что предприняли?

— Я не передвигаюсь тенями в одиночку, а по улице не хожу вовсе.

— Разумно, разумно… Так, а помощь вы каким образом вызвали?

— Хозяйки мои вызвали, они знакомы с Матвеем Мироновичем. Он подоспел с Евой Аркадьевной и Прохором Васильевичем.

— И что же, их усилия помогли вам?

— Их усилия всё равно что в землю уходили, — честно сказала я, не глядя на него, потому что так и было.

— И как же вам удалось прогнать демона?

— Я в очередной раз скрутила его щупальцем, и утянула в тени, и там он выпутался и сбежал.

— Всё же, значит, испугался, — задумчиво произнёс Бельский. — У вас был шанс, если бы вы объединились и атаковали вместе. Вам следовало закрыть для демона тени, а вашим соратникам — живой мир, и тогда вы могли бы преуспеть.

— И как же я должна была это сделать? — не удержалась я от вопроса.

Вообще-то меня этому никто и никогда не учил, откуда мне такое знать? Сам-то, наверное, тоже не родился сразу с этим знанием!

— Поставить барьер, держать его в этом мире, не давать уходить. А там, если бы у ваших соратников нашлась хоть какая-то сила, кроме огня, а должна была найтись, вы бы могли и напасть сами, и стреножить. Но упустили — значит, упустили, так тому и быть. Будем теперь ловить совместно. Запомните — никакой самодеятельности, никакой инициативы.

Ваше сиятельство, вы мне не начальник — так и хотелось сказать ему в лоб. А начальники — Соколовский с Болотниковым. Они и будут командовать — что мне делать. Сейчас вот завершим, я свяжусь и расскажу о нашей поучительной беседе.

— Мы ещё непременно увидимся, — кивнул мне Бельский, поднимаясь. — И думаю, довольно скоро.

Он снял свою защиту и убрался, и я наконец-то выдохнула, потому что — неприятный тип, весьма неприятный. Потянулась за зеркалом, вызвала Соколовского, думая сообщить ему о разговоре… и не смогла произнести ни слова. Ничего не поняла. Сделала вид, что меня зовут, и поговорим позже.

Попробовала рассказать о госте Брагину, и что вы думаете? Такая же ерунда. Всё равно что подвисаю и не могу произнести ни слова.

Меня это взбесило, я схватила лист бумаги и перо, и попробовала записать, но всё, что у меня вышло — это фамилия «Бельский», и только.

Тьфу ты, и что теперь с этим делать?

Соколовский появился ближе к вечеру, как и собирался — мы ведь договаривались встретиться и обсудить, что у нас произошло за эти дни. Я к тому времени побеседовала с тремя упокойничками, но — ничего особенного, все три раза естественная смерть. И как раз успела написать заключения — чтобы не откладывать, и чтобы всё было по порядку, и чтобы через полгода не выявилось что-нибудь странное, что случайно пропустили.

— Как дела, Ольга Дмитриевна? Как-то странно вы выглядите, будто чем-то встревожены, — он оглядел меня внимательно и хмуро.

Я могла только пожать плечами, потому что язык наотрез отказывался поворачиваться и говорить хоть полслова о Бельском и его визите.

— Что-то с вами не так, — заключил Соколовский.

Я с ним согласилась, но даже кивнуть не смогла. Нет, всё отлично, чтоб его, таракана запечного, этого паршивого князя!

Соколовский оглядел стол внимательно и вытянул из-под папки с заключениями лист бумаги — тот самый, на котором я написала «Бельский».