После этого он пролистал «Сакральный Кодекс Трепещущей Мудрости» (*рабочее название). На страницах его встретили непонятные закорючки. В рабочем пространстве Энциклопедия выступала для него переводчиком, однако в своём собственном мире южная речь, на которой разговаривал Кай, не имела для Михаила ни малейшего смысла. Благо, книжка предоставила необходимые шрифты, чтобы компьютер прочитал документ в формате docx.

Фух… С этим разобрались.

Михаил свалился на диван, сложил руки за головой и посмотрел на потолок.

Через пару секунд на его ноги запрыгнул и свернулся калачиком белый кот.

Теперь оставалось только придумать, как именно Кай получит драгоценную книгу и часть легендарной брони. Нельзя же просто оставить их у него под подушкой.

…Или можно?

Нет, нельзя.

Размышляя об этом, Михаил вдруг ощутил приступ ностальгии.

Сколько раз он лежал на этом же диване и выдумывал сюжетные повороты для своих ролевых компаний? Как заставить героев сделать то или это, или те препятствия, которые они встретят на пути к замку легендарного дракона.

Впрочем, тогда у него был несколько больший инструментарий.

Михаил вздохнул и потянулся.

В данный момент его возможности были, конечно, предельно ограничены. Уже на следующем уровне ему будет позволено создавать себе помощников — говорящие куклы, которые могут выглядеть как угодно и выполнять любые заданные действия (на одном из последующих он и вовсе мог прописать им собственный характер). Сейчас же у него не было выбора, кроме как устроить театр одного актёра.

Что ж, ничего не поделаешь.

Михаил переставил кота на ковёр и поднялся ноги.

Раз так, ему нужно подобрать себе подобающий наряд.

Он открыл шкаф, где висели пыльные шубы, и посмотрел вниз, на картонную коробку, из которой торчали всевозможные деревянные мечи, бутафорские доспехи, шлема и прочие наряды, которые он использовал в мрачные времена, когда увлекался ролевыми играми на природе.

Разумеется, он мог просто украсть одежду из Карабана, но Михаил уже придумал себе роль, и последняя требовала немного странное и загадочное облачение, для чего идеально подходил гардероб из другого мира.

Вытянув коробку, он стал методично выкладывать накладные эльфийские уши, зеленые шапки, маски, парики… В один момент ему попались женские трусы. Михаил задумался. Хорошенько задумался. Потом (цок, в голове загорелась лампочка) вспомнил, что как-то раз они с бывшей нашли эту коробку и устроили… в общем, всякое.

Михаил отложил трусы в сторону и вернулся к поискам.

…Меховые рубашки, жилеты, сапоги, к которым крепились, с помощью клея, самодельные шпоры, деревянные мечи, обклеенные фольгой… Он уже почти отчаялся найти что-нибудь стоящее, уже собирался поискать в интернете, как вдруг его пальцы зацепились за гладкую поверхность.

Он приподнял её.

Осмотрел.

Кивнул.

Оно.

…

Начинался день как обычно.

Вчера Кай закономерно получил нагоняй от гувернантки, когда вернулся в поместье в потрёпанной и грязной одежде и заявил, что упал, пока бегал по лесу. Но это было не важно — важным было мнение его отца, и именно его Кай дожидался с трепетом на сердце, хотя и понимал, что на самом деле бояться ему было нечего.

И действительно, его отец, долговязый старик с длинными усами, только улыбнулся и похлопал его по голове. Более того, вслед за этим он вышел из комнаты, а когда вернулся, вручил ему новый красный жилет и гладкие, неношеные кальсоны — немного преждевременный подарок на день рождения, который Роберт Родригес заказал своему сыну прямо с юга.

На следующий день Кай вытерпел все уроки (фехтование, этикет и верховую езду) и снова отправился гулять.

В один момент он заметил, что ноги сами собой ведут его прочь с протоптанной тропинки, которая спускалась в деревню. Он замер, стиснул зубы и направился прямо к поселению.

Он их не боялся. Ни капельки. Настоящий рыцарь ничего не боится, думал Кай, и всё равно невольно избегал смотреть в глаза жителей деревни, которые совсем притихли, когда на дороге между домами показался нарядный мальчик.

Сперва ему было неловко, но затем Кай устыдился. Ведь он дворянин! Не престало ему бояться северных крестьян. Мальчик вскинул голову, через силу встречая окружающие взгляды, и вскоре почувствовал восторг, когда заметил, что крестьяне и крестьянки сами избегают смотреть на него, отворачивая свои худощавые, жилистые северные лица и дикие голубые глаза; страх исчез, его заменил триумф, сердце мальчика затрепетало…

И вдруг остановилось.

Его глаза встретились с глазами четверых мальчишек, включая Грэга. Они смотрели прямо на него, но если вчера их лица были мрачными от гнева, то теперь на них сияли довольные, жестокие улыбки. Они были похожи на зверей, которые поняли, что жертва была беззащитна, запугана и ничего никому не расскажет, а значит с ней можно делать всё что угодно.