(Трепет 6/10)

Кай опустил дрожащую руку и раздражённо вздохнул.

Опять не получилось…

В данный момент он тренировал секретную технику «Небесного резонанса», которая позволяла не просто выпустить накопленный Трепет, но сделать это филигранно, так, чтобы энергия без особенных потерь прошла через внешний слой, другую броню или необычайно плотную кожу, которой обладали некоторые зеленокожие, и разорвала внутренние органы.

Больше сотни лет тому назад данная техника прославила легендарного Мордебана «Южного». С её помощью он одолел больше десятка северных рыцарей и стал героем для южан в их отчаянной борьбе против северной тирании. С тех пор она была утеряна, забыта, ибо говорилось, что Мордебан возгордился и решил унести в могилу своё искусство, чтобы навеки остаться непобедимым, даже несмотря на то, что последнее могло принести огромную пользу для других южан, которые сражались с превосходящими силами империи Талимбур.

Многие Громогласные рыцари выкатили бы глаза от удивления, если бы узнали, что Кай тренировал легендарное потерянное искусство, и совсем потеряли дар речи, когда поняли, что семнадцатилетний юноша уже достиг ранга Великого рыцаря, причём находился на вершине последнего, что делало его одним из сильнейших людей этого мира.

Это был абсолютный, неслыханный рекорд.

Кай покачал головой, присел на пенёк и снова взялся за книгу, обложка которой изображала загадочного шестипалого рыцаря.

Между делом на лице юноши появилось задумчивое выражение.

(Мудрость 11).

На протяжении последних лет он бесчисленное количество раз гадал о происхождении «Кодекса Трепещущей Мудрости». Ещё ребёнком он понял, что в нём были сокрыты великие тайны: легендарные техники сильнейших рыцарей в истории, многие из которых считались утеряны, а другие и вовсе забыты, так что даже учитель, которого он про них спрашивал, ничего не слышал. Подобная книга стоила целое состояние… нет, целое графство, а в глазах Громогласного рыцаря это и вовсе было величайшее сокровище на свете, которое уступало, наверное, только цельной броне.

Кем же бы её таинственный автор?

Иной раз последнего можно было узнать по почерку. Кай отчётливо помнил своё маленькое открытие, которое совершил, когда, читая книги древних мудрецов (по приказу наставника из Гильдии учёных), которые писали о том, что весь мир состоит из четырёх элементов или про утерянный материк, заметил, что автор «Автобиографии первейшего звездочёта Аскалона» и «Правил личной гигиены в рыцарском доспехе» одинаково закруглял чёрточки над некоторыми литерами.

Сперва он думал, что узнал великую тайну, но затем учитель рассказал ему, что особенность то была не автора, но гильдейского переписчика (книги, разумеется, не были оригинальными).

Законы гильдии запрещали подписывать переписанные книги, и тем не менее каждый учёный хотел оставить свою лепту, а потому придумывал себе «особенность почерка», после чего искреннее делал вид, что последняя была случайной.

Это могла быть полезная зацепка, если бы только почерк автора кодекса не был таким непримечательным.

Более того, он был настолько непримечательным, что это было даже немного странно.

Когда писали простые люди, даже мастера своего дела, носившие титул Звёздного писаря, их буквы иной раз скакали, кривились, падали, сжимались и расширялись, словно горные ручейки; кодекс, однако, был написан предельно ровно, как старинные акведуки времён Потерянной империи.

Было в этом нечто нечеловеческое…

В свои семнадцать лет Кай прекрасно понимал, что магии не бывает, а сказки — это просто сказки, и всё равно по спине его пробегали мурашки, когда он рассматривал выверенные чёрные буквы на белоснежной бумаге и вспоминал таинственного «Путника», который подарил ему книгу.

Теперь загадочный человек казался Каю туманным детским воспоминанием. Более того, за прошедшие годы он убедил себя, что маскированный странник действительно был простым бродягой или странствующим скоромохом, который случайно нашёл в руинах книгу и кусочек доспеха, испугался и вручил его сыну дворянина, ибо боялся, что взрослый человек прикажет схватить его и допросить.

Это было самое простое, самое разумное предположение, и всё равно Кай чувствовал мороз на коже, когда вспоминал чёрную маску, хотя давно уже привык к кусачей северной погоде…

Вот и теперь повеяло прохладой. Кай накинул рубаху на потное тело и уже хотел вернуться к чтению, как вдруг…

— Кай.

Раздался юный, звонкий, но не по годам спокойный голос.

Кай немедленно пришёл в себя. Мрачные тучи в его сердце развеялись, вспыхнуло солнце. Он проговорил:

— Амели?

Среди деревьев, переступая корни, показалась юная девушка.

Её волосы стали намного длиннее и теперь золотистым водопадом ниспадали на тонкую спину. Лицо девушки было ясным, белым, красивым той особенной, чистой серверной красотой, которой, как недавно обнаружил Кай во время своего путешествия в родные земли на церемонию совершеннолетия, не отличались тёплые, открытые, но при этом более приземлённые южанки. Они напоминали пёстрые цветы, но Амели была чем-то большим, она была подобна первому снегу; в ней было нечто иллюзорное и при этом ослепительно реальное, что заставляло сжиматься сердце.