Двойник бродит среди домиков, пока не находит нужный. Она пробирается внутрь через приоткрытое окно, словно оставленное специально для неё. Взгляд убийцы падает на мирно спящую девчушку - дочь колдуньи. Кара с трудом сдерживает порыв напасть на ребёнка. Она проходит в соседнюю комнату, находя хозяйку в кровати. Без промедлений, заносит кинжал над головой и со всей силы бьёт выбранную жертву. Раз за разом и с особой жестокостью пронзает одеяло, наслаждаясь самим моментом. Удовлетворение легко читается в безумных карих глазах. Но потом она замирает. Её настораживает, что не последовало ни звука, ни единого шевеления. Тут из тени выходит живая колдунья. Женщина кивает в сторону двери и в следующую секунду в дом врываются жители с факелами и вилами в руках. Правда злой близнец не оставляет попыток достать до той, за кем пришла, но мужчины хватают девушку, и кинжал падает на пол.

– Я знала, что ты придёшь. – улыбается проклявшая мой род.

Девочка подбегает к матери и крепко обнимает. Все выходят во двор. Я следую за разозлённой толпой. Кару ведут к заранее подготовленному столбу. Её привязывают, а каждый из жителей подкладывает дрова, желая приложить руку к казни, повинной в стольких смертях.

Кара кричит, но не от страха. Крик злобный и дикий. Она зовёт стаю, зная, что оборотни обязательно услышат. Ей совсем не страшно.

– Сожжём ведьму. – твердят все без исключения.

А она хохочет, наслаждаясь тем, что и связанной её боятся.

– Вы все сдохните!

В глазах даже крепких мужчин отражается ужас, а моя копия им подпитывается. Но выражение лица девушки меняется, когда перед ней встаёт колдунья.

– А как же она? Почему её не сжигаете? Эта женщина в отличие от меня настоящая ведьма. – смеётся, скрывая за смехом истинные эмоции.

Но толпа не слушает убийцу. Костёр разгорается всё сильнее. И в этот момент колдунья начинает читать заклинание. Подхожу ближе, чтобы услышать слова. Но к сожалению, ничего не понимаю. За исключением последних слов, которые она намеренно произносит на родном языке. Ей хочется, чтобы Кара услышала.

– С рода падёт проклятие, когда последний виновник в страшных злодеяниях поплатится жизнью, и лишь тогда сама Банши умрёт, даря невинной освобождение. – завершая страшной фразой, она сильнее сжимает камень.

Значит, Мирна права - моя смерть неизбежна. Только успеваю подумать, как меня молниеносно выбрасывает из прошлого в настоящее. Отрываю глаза и глубоко вдыхаю кислород, словно вынырнула из воды. Альфа больно держит за плечи. В серых глазах неподдельный страх.

– Почему ты не просыпалась? Что ты сделала, Кейлин? – вдруг крепко прижимает к себе. – Хотела умереть, лишь бы не быть со мной?

Осматриваю спальню через плечо Питера. Именно так и выглядит мой поступок. Вещи из рюкзака разбросаны. Баночка с сонной травой валяется на покрывале. Листок бумаги скомкан в кулаке.

– Нет, что ты! Если раньше и посещали такие мысли, то сейчас понимаю, что подобное не выход, а слабость. Никогда так не поступлю. Наверное, немного переборщила с дозой травяного снотворного.

Он разворачивается и хватает баночку.

– Я забираю эту гадость.

– Она мне необходима.

– Вызову врача, и он выпишет тебе безопасные таблетки.

Только сейчас замечаю, что за окном всё ещё светло.

– Я думала, сейчас вечер.

– Нет. Вернулся почти сразу, чтобы позвать тебя на обед и увидел… – он не договаривает.

Баночка в его руках ломается, сонная трава рассыпается на дубовый паркет, а осколки впиваются в ладонь альфы. Но он будто не замечает.

– Если хочешь, обед принесут в сад? Посидишь на свежем воздухе. – Питер сам не свой. – У меня встреча, присоединюсь немного позже.

Киваю, следя за капельками крови капающими на пол, а он пристально смотрит на меня.

– Я распоряжусь.

– Спасибо!

И сразу исчезает. А я всё сижу вспоминая его выражение лица. Даже такому чудовищу не чужды эмоции вроде страха. Целая палитра чувств отражалась в серых глазах. От боли и бессилия до облегчения и радости, что жива. Он боится снова потерять Кару, точнее её копию.

Спускаюсь в любимый райский уголок. Единственное место, где не чувствую себя, как в тюрьме. Ощутив запах любимых цветов, растворяюсь в нежных нотках, но с ним приходит и понимание, что аромат преследующий последнее время совсем другой. Внезапно в памяти всплывает последние слова колдуньи.

«И лишь тогда сама Банши умрёт, даря невинной освобождение».

Ухмыляюсь. Жестоко, однако. Получается сверхъестественное обоняние, данное проклятием, позволяет распознать приближение собственной же смерти. Мне нестрашно, а скорей грустно. Ничего толком не видела за годы своего существования. И вот нашла родственную душу, но не смогу познать с ним все радости жизни. Умру молодой за то, что не совершала.

Неожиданно в саду появляется служанка. Она оставляет поднос на кованом садовом столике и быстро уходит. Игнорируя принесённую еду, продолжаю гулять среди идеально подстриженных кустов. От тоски по Доминику ноет сердце. Внутренний зов ведёт дальше по выложенной камнем дорожке. Поднимаю голову и издалека замечаю на каменной террасе любимую фигуру. Не контролируя собственное тело, спешу к тому, кто заботился обо мне по-настоящему. У лестниц останавливают сомнения, но желание увидеть наёмника всё же одерживает победу. Ступаю по ступенькам, одна сменяет другую. Ужасно нервничаю перед встречей. Сердце неистово колотится, чуть ли не пробивая грудную клетку. Наёмник сегодня в привычной одежде. На нём любимая кожаная куртка и потёртые джинсы. Он стоит к солнцу лицом и с закрытыми глазами. Как же красив этот полуволк!