Альфа обхватывает меня своими большими лапами и крепко прижимает к груди. Отчаянный стук его сердца рассказывает больше, чем он смог передать словами в облике человека. Он не сдержался от перевоплощения не из-за гнева или ярости, а из-за бессилия и беспомощность. В красных глазах больше нет злости.

– Отпусти его Питер! Теперь ничего не имеет значения.

Альфа мгновенно схлынивает, и я уже в объятиях обнажённого мужчины.

– Если умирать, то вместе и как муж и жена. Больше не смогу без тебя.

– Я не твоя Питер, а Доминика! Мы с ним связаны, как когда-то вы с Карой.

– Нет!

– Ты готов и дальше лгать себе?

– Я не изменю своего решения. Тогда я опоздал, а сейчас буду рядом, когда придёт конец.

Необыкновенное чувство любовь, оно заставляет страдать того, кто является воплощением истинного зла. Смотрю на Питера, совершенно не чувствуя тяги, хоть и прижата к голому телу. Обнажённость альфы не находит отклика внутри меня. Заглядываю глубже в вернувшие серый оттенок глаза и убеждаюсь, что между нами никогда ничего не могло быть.

– Ты отнял у меня маму и папу. Обрёк на полное одиночество и сейчас лишаешь последних дней, которые могу провести с любимым.

– Наверное, я - эгоист.

– Тогда ты не любишь, а жаждешь обладать.

– Я не отдам тебя никому.

Оборачиваюсь и вижу, как Доминика куда-то волокут.

– В замке есть темницы, которые я оборудовал специально для пыток.

Он действительно больной!

– Мой волк сильнее тебя, и скоро ты прочувствуешь всю его силу на себе.

Не знаю откуда, но изнутри поднимается уверенность. Увиденное ранее, помогает сохранить веру в то, что с Домиником ему так просто не справится.

– Ошибаешься! И я докажу. – он хватает меня за шею, и в следующую секунду я теряю сознание.

Просыпаюсь утром. Солнце достаточно высоко в небе. Подскакиваю на кровати от внезапной острой боли во всём теле. Сразу догадываюсь в чём причина - наёмника пытают. Его крики позволяет услышать душа, а не слух. Сижу какое-то время, не зная, как ему помочь. Меня разрывает на части. Бессилие сводит с ума. Очень боюсь за него.

"- Доминик, держись! Я что-нибудь придумаю." - мысленно пытаюсь придать сил любимому, хоть и не уверена, что он услышит.

В глаза бросается белая ткань, не сразу заметила, что на мне беленькое платьице. Шифоновое, лёгкое и воздушное. Спускаю ноги на пол, на ковре стоят белые лодочки. Ничего не понимаю. Я подхожу к зеркалу, убедиться, что не почудилось. Волосы распущены. Неужели я проспала несколько дней? Не может быть!

Раздаётся резкий стук в двери.

– Мисс Кейлин, альфа вас ждёт. – голос беты Питера.

– Сейчас.

Подрываюсь и спешу к рюкзаку. Беру мешочек с противоядием. Высыпаю часть в один из невидимых карманов на платье. Современная мода мне на руку. Только вместо гаджетов, как принято у молодёжи, прячу спасение Доминика. Быстро умываюсь и впускаю псов в спальню. Их трое. Сопровождение, конечно, серьёзное.

Пока иду, готовлюсь к зрелищу. Сердце бешено колотится в груди. Уверена Питер хочет показать пленного, чтобы не попыталась отказать ему. Мы спускаемся в подвал. По длинному сырому коридору проходим в самый конец. Бета открывает тяжёлую железную дверь и пропускает вперёд. Меня подводят к дальней темнице. Доминик снова на цепях, и по цвету металл такой же как в хижине ведуньи, а значит отравлен. Наёмник сильно избит, раны не заживают.

– Питер! – зову, зная, что услышит, где бы не находился.

– Да, дорогая! – выходит из тёмного угла на свет.

– Не трогай его, и я сделаю всё, что ты попросишь.

Альфа довольно ухмыляется.

– Не надо, Кроха! – в любимых глазах мольба.

Доминик приподнимается на локтях, но его сразу бьют по спине, не давая встать на ноги. Закрываю глаза, чтобы не видеть терзания любимого. Терплю изо всех сил.

– Но у меня одна просьба. Позволь нам попрощаться. – готова умолять. – Пожалуйста!

В кулаке сжимаю лепестки сиреневых цветов, которые тихонько вытащила, пока шли сюда. Я намеренно покашливаю, показывая, что вонь темниц мне отвратительна.

– Прошу!

И снова кашляю, закрывая рот ладонями, а сама незаметно перекладываю противоядие в рот.

– Хорошо! – наконец соглашается он.

Моего волка подводят к решёткам, крепко держа за цепи. Просовываю руки и обнимаю его. Доминику не позволяют ответить на объятия. Тогда ладонями касаюсь израненного лица любимого и целую в губы. Через поцелуй, с помощью языка, передаю лепестки. Наёмник никак не выдаёт происходящее, а только сильнее приникает к устам.

Рычание Питера раздаётся за спиной и меня резко отдёргивают.