Для начала осмотрелась. Небольшая комната обставлена тёмной, довольной массивной мебелью. Широкая кровать, на которой я полулежала, стояла немного странно – посреди комнаты. Возле кровати столик и деревянное кресло с высокой спинкой. Далее шкаф, и рядом перекрывающая угол ширма. У стены, ближе к окну, комод, на котором лежат различные безделушки и что самое главное – небольшое овальное зеркальце.

Я уже догадалась, что моя душа каким-то образом переселилась в другое тело, ещё там, лежа у лестницы, обратила внимание, что мои руки стали выглядеть совсем по-другому. Сухая, испещрённая старческой пигментацией кожа, сменилась нежной и гладкой, теперь мои пальчики были тоненькими, с аккуратными миндалевидными ноготками. Да и волосы, я уже давно перешла на короткую стрижку, а сейчас у меня по плечам рассыпались длинные волнистые локоны приятного тёмно медового цвета.

Стоящее на комоде зеркало, манило, притягивало взгляд. Я приподнялась, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова вроде больше не кружилась. Стараясь не делать резких движений села, спустив ноги на пол, а затем мелкими шажками подошла к комоду. Чуть помедлив, взяла в руки зеркало.

Карие глаза, чуть вздёрнутый носик, пухлые губы: девушке явно лет восемнадцать – не больше. Не сказать что красавица, но довольно симпатичная. Волосы мягкими локонами обрамляли худенькое бледное личико. Да и откуда взяться румянцу, если она не так давно чуть не лишилась жизни!

С помощью зеркала, я как могла, осмотрела своё новое тело. По большей части пришлось банально себя ощупывать. Стройная, с небольшой по юному высокой грудью, подпоясанная пояском тоненькая талия. Светлое ситцевое платье с длинной юбкой напомнило мне моду начала девятнадцатого века.

Поставив зеркало на место, я подошла к окну, отодвинув в сторону тяжёлую бархатную штору, выглянула на улицу. Под окном росли какие-то цветущие кусты, ещё мне было видно часть ограды и раскинувшийся за ней город. Проехавшая мимо карета лишь подтвердила мои догадки. Интересно, я перенеслась в прошлое или это совсем иной мир?

Моих сил едва хватило, чтобы обследовать комнату. В шкафу я нашла совсем немного одежды, а за ширмой меня ждала ночная ваза, а так же стоящий на табурете таз и наполненный водой кувшин.

На этом мои исследования закончились, голова снова заболела, меня даже затошнило. Не иначе сотрясение головного мозга.

Я снова легла в кровать и вовремя. Дверь отворилась и в комнату вошла девушка, не намного старше меня. Длинное серое платье в пол, белый передник, на голове чепец с рюшами. В руках она держала поднос с моим обедом.

Мысленно поблагодарила брата, велевшего принести еду в мою комнату. И ещё я решила - не стоит показывать, что мне уже лучше, надо подольше сказаться больной чтобы как можно больше узнать о месте, куда я попала.

Сделав вид, что хочу встать, я застонала и вновь упала на подушки.

– Барышня! Да как же вы так! Сильно расшиблись?

Девушка тут же подскочила ко мне и помогла привстать, подсунув под спину сразу две подушки.

– Голова болит, - ответила я плаксивым голосом.

– Так и не мудрено, вон сколько кровищи у лестницы, насилу отмыла! Да ещё хозяйка ругалась, что паркет попортили. Давайте я сначала рану промою, а потом покормлю вас.

Девушка тут же скрылась за ширмой, вернувшись уже с тазиком и небольшим полотенцем, с помощью которого она как могла, убрала с моих волос засохшую кровь.

– Я потом у Розы мазь попрошу, она ею завсегда порезы или ожоги смазывает, знать и вам поможет. А теперь надо поесть. Роза вам бульона куриного сварила.

Я мысленно поблагодарила неведомую мне Розу за заботу. После чего мне в руки вручили бульонницу, предварительно насыпав туда горсть мелко порубленных сухариков. Это было вкусно, а ещё очень удобно, потому что полулёжа есть ложкой я бы точно не смогла.

– Ну как, барышня, лучше? Может, вы на ночную вазу желаете, так я принесу!

Девушка забрала пустую пиалу, деловито протерев мои губы полотенцем.

– Нет, не хочу! – мотнула я головой и застонала. Слишком резкое движение отдалось тупой болью.

Девушка тут же озабоченно склонилась надо мной, поправляя подушки.

– Сильно болит? Может настойки сонной принести?

– Болит, - подтвердила я, - а ещё я ничего не помню.

Девушка замерла, а потом запричитала.

– Ох, горе-то какое! Надо хозяину сказать.

– Тише! – шикнула я. – Не нужно никому ничего говорить, лучше ты мне расскажи всё как есть, а там глядишь, и сама всё вспомню, - я указала ей на стоящее возле кровати кресло.

Девушка с сомнением посмотрела на меня, на кресло, но всё же села и начала свой рассказ.

Мона, именно так звали девушку, уже три года работала в доме горничной, поэтому часть сведений она почерпнула от Розы – местной кухарки. Из её рассказа я узнала, что зовут меня Мари Сент-Торелли. Матушка моя умерла года четыре назад, отец так и не оправился после её смерти, ввязался в плохую компанию, начал играть и вскоре спустил всё своё небольшое состояние. Когда кредиторы стали оббивать пороги, грозя выселением, он решил, что лучшим выходом из ситуации будет отправиться вслед за почившей супругой. Так Мари стала сиротой.